Феномен (СИ)

- Сам в шоке. Меня осудили как немецкого агента, сняли звание, награды отобрали, точнее копии отобрали, выгнали из армии, и отправили отбывать двадцать лет в шарашку на Горьковском заводе. Самоходки делали. А тут месяц прошёл и меня амнистировали. Ну я же гражданский, суд подтвердил, вот и отправился как свободный гражданин нашей страны, на Чёрное море отдыхать, кости на горячем песке погреть.

- Вижу, загорел до черноты.

- Ну да, два месяца, пока патруль на берегу на меня не наткнулся. Начали проверять. Я дезертир оказался. Отправили в Москву, там и объяснили, суд фиктивный был, выявляли агентов немцев. Вот только меня избивали, допрашивая, не фиктивно, да и суд я фиктивным не считаю, а вполне настоящим. Даже провёл всё через личные дела, всё, я гражданский. А те всё равно переиграли как им надо, подтвердили судом что я дезертир, и вот у вас. Гражданский человек в военной форме.

- Интересная ситуация. Правая рука не знает, что делает левая, - покивал тот. - Слышал по подобном. Кстати, тебе ведь раньше считали человеком Потапова, а как он погиб, тебя пригрел наш комфронта. Ты его человек. А тут два дня назад к нам привезли его личного адъютанта. Под суд попал за невыполнение приказа. Странное совпадение.

- Я даже догадываюсь какого. Скорее всего это он должен был мне сообщить, что идёт игра с немецкой агентурой и я тут лишь пешка. Скажи, майор, а тебя не просили направить меня в ту же роту, куда и этого бывшего адъютанта?

- Приказали, - просто ответил тот.

- Ну так оформляй.

Вот так я и был зачислен во вторую роту третьего взвода этого отдельного штрафбата. А ночью разбудил всех дикий крик. Нажимая носком ботинка на яйца парня, года на два старше меня, расспрашивал как тот тут оказался. Да сразу слился. Оказалось, ему было приказано поговорить со мной, как меня доставят в штаб Юго-Западного фронта, то что особисты Калининского из меня отбивную почти сделали, считалось форс-мажором. Секретность же навели. А у того выбор, или к девушке идти, они только что познакомились, или выполнять приказ. Тот перепоручил его выполнение другому командиру, и пошёл гулять с девушкой, будучи уверенным, что приказ Петровского, поставить меня в известность, насчёт операции «Оверлок», выполнена. И да, операция секретная, тот сути не знал, его задача просто передать мне письмо, убедится, что я прочёл и при мне уничтожить его огнём. Этого бывшего старлея допрашивал знакомый мне уже майор, которого я принял поначалу за следователя московской комендатуры. Если там вообще есть такая должность. Тот за голову схватил, по сути утечка информации. Нашли и того командира, что должен был перепорученное выполнить. Оказалось, и он перепоручил. Сержанту. Что дальше старлей не знал, не довели, майор там шороху навёл. А этого адъютанта осудили и вот он тут. За дело получил, сам себя наказал. А девка та его продинамила.

- Похоже комфронта вообще не уважают, брезгуют выполнять его приказы, - сплюнув, я убрал ногу с яиц штрафника и вернулся к своим нарам.

После крика, дежурный зажёг свет в самодельной лампе, от щепки из печки, где тот огонь поддерживает, так что все наблюдали за допросом. А когда я к себе вернулся, один штрафник спросил:

- И что, так это оставишь?

- Он сам себя наказал. Немцы проведут правосудие, я брезгую. Тем более меня всё устраивало. Я даже готов был спасибо ему сказать, если бы меня к вам не дёрнули, да оставили в покое.

Вот так под стоны штрафника, похоже я яйца ему не отдавил, а раздавил, и уснул.

Следующие две недели территорию зоны мы не покидали, быстро пополнился состав батальона, и с палками, имитирующим винтовки, учились бить чучела, отрабатывали строевую. В общем, хоть как-то убить свободное время. Со мной пытались выйти на контакт, некоторые из штрафников, но тут уже не раздолье, как в нашей шарашке, я одиночкой был и многие это поняли. Особо не форсил наличием у меня разного имущества, питался как все, скудной пищей, отрабатывал навыки атак противника, оружие получим перед самым боем, всё как всегда. Хорошо танковые штрафные подразделения не сформировали, только начали, иначе бы туда попал. Как раз в пехотном подразделении шансов выжить больше. Это моё мнение. Общались в бараках, я тут также пустил утку насчёт испанской «Голубой дивизии», на что некоторые из штрафников напряглись. Тут с зон мало добровольцев было, едва на взвод наберётся, из воров, вот эти больше всего расспрашивали про испанцев. Я рассказал пару жутких историй как те утаскивали к себе наших уснувших часовых, в свои блиндажи, и их жуткие крики долго разносились по окрестностям. А за остальное время эта байка обросла огромной массой подробностей и все уже считали, что это правда. Вот так две недели и прошли, как вдруг нас построили, вывели за территорию и погнали под конвоем по дороге. Восемь сотен штрафников, семь рот.