Феномен (СИ)

Снег ещё не выпал, но морозец стоял. Недавно шли проливные дожди, мы в бараках прятались, а как мороз ударил, всё и сковало, поэтому двигаться было не особо удобно, многие падали. Часа два топали. Чуть позже вышли на дорогу, разбитую гусеницами танков, видимо перед нами прошли, лёд хрустел под сапогами и ботинками, идти легче стало. Многие матерились, жаловались на холод. Ну да, у многих тонкие шинельки. Я и сам в летнем обмундировании, что в Москве получил, да в телогрейке. Приходилось уши отогревать, пилотка вообще не помогала. Лёгкий, но холодный ветерок всё тепло выдувал. А вели нас к железнодорожной станции, как многие поняли, там на запасном пути эшелон с теплушками, по шестьдесят человек набивали в вагон, но ушли все. И вскоре тот дал ход. Видимо наступать решили, мы будем пробивать коридор, но от места нашего содержания далековато, поездом доставить решили. Почти сутки в пути, провизии выдавали на руки, всухомятку ели. Половину буханки ржаного, две луковицы, и два куска жирной селёдки, это на весь день. Кипяток на станциях носили дежурные. Простая вода, но свою я чернил заваркой, да кидал кусочек сахара и лимона, а так не выделялся. Из хранилища ничего не доставал. Хотя свитер под гимнастёркой и сейчас носил, в карманах красноармейских шаровар вязанные перчатки. Дважды свитер убирал, да и то только когда помывку организовывали. Это армия, тут с этим строго.

Письмо я девчатам написал, что снова в армии, ответа пока не было, не успело бы дойти. Эти две недели на зоне прошли для меня неплохо. Между прочим, обнаружил командира из Тридцатой танковой дивизии, в комдива которой меня должны были подселить после гибели. Не получилось и ладно. Тот сначала войны в дивизии, комбат, пока та в окружении не сгинула, выходил трижды из окружения. Вот с этим капитаном, тот и войну начал капитаном, и по суду из капитанов разжалован, я и общался. Ох и много что тот рассказал по сорок первому году, а что не сразу вспомнил, потом описывал. Мы даже на одних нарах устроились, у него верхняя полка у меня нижняя. Тот майором всё же был, сняли одну шпалу, да и тут под суд попал. Не выполнил приказа командира, взять высоту. Приказ невыполним был, все танки в заболоченной пойме реки перед высотой застряли, и немцы их расстреляли. Да и было их в батальоне пять единиц после последних отступлений и боёв. Комполка, что отдал приказ, ничего, а комбату, что и выполнял его, сюда, в штрафники. Причём рассказ подтверждён, был ещё штрафник, тот бывшего капитана знал, подтвердил его рассказ.

По прибытию, это ночью было, нас высадили, и под лай собак куда-то толпой погнали. Три часа топали. В рощице голой сосредоточили. Если бы не ёлки, что росли с одной стороны, насквозь бы просматривалась. Костры жечь запретили, передовая близко, так что кто как согревался, я, например, зарядку делал, перчатки надел, холодно. Тут нас повели к машинам, поротно, и начали выдавать оружие, и также ротами вели к передовой, где мы спускались в мелкие окопы, на дне которых был лапник, пропитанный водой. Хм, мы где-то у Брянска, как я понимаю. Охрана остались позади, нас те особо не боялись, даже когда оружие получили. Патронов-то нет, они тут вон штабелями, и на них сидели командиры взводов. Получали на руки по десять обойм, мне винтовку покоцанную выдали, штык выломан, но механизм в порядке. Также по одной гранате, «РГД-33». С осколочной рубашкой. Взводный прибежал от ротного и негромко сообщил:

- Выбираемся из окопа и молча бежим на немцев. Минных полей перед нами нет. Соблюдать тишину. До немцев триста метров, они на высоте. Потом вторая полоса окопов, до них ещё четыреста метров. А как к ним в окопы будете прыгать, можно не молчать, а орать. Приготовится… выходим.