Феномен Солженицына

…Во время Первой Мировой, вплоть до Февральской революции, ещё действовал александровский закон, по которому евреи не могли получить чин выше унтер-офицерского (закон не распространялся на военных врачей). При большевиках положение изменилось кардинально, и ко Второй Мировой, обобщает израильская Энциклопедия, «по сравнению с другими национальностями СССР, евреи составляли непропорционально большую часть старших офицеров, главным образом потому, что среди них был гораздо более высокий процент людей с высшим образованием»… – Вот оценивает И. Арад: «количество евреев – комиссаров и политруков в различных подразделениях во время войны было относительно большим, чем на других армейских должностях»: «по крайней мере, процент евреев в политическом руководстве армии» был «в три раза больше, чем процент евреевсреди населения СССР в тот период»… – Кроме того, само собой, евреи были «среди главных специалистов военной медицины… среди начальников санитарных управлений ряда фронтов… среди генералов Красной Армии было 26 евреев-генералов медицинской службы и 9 – генералов ветеринарной службы»; 33 генерала-еврея служили в инженерныхвойсках… Конечно, евреи-врачи и военные инженеры занимали не только высокие посты: «среди военных медиков… было множество евреев (врачей, медсестёр, санитаров)»…напомним, что в 1926 среди военных врачей было 18,6% евреев при доле в мужском населении – 1,7%…, а во время войны этот процент мог только увеличиться за счёт большого числа еврейских женщин-военврачей; «традиционно высокий процент евреев в советской медицине и в инженерных специальностях естественным образом способствовал их многочисленности в армейских подразделениях»…

Но как бы неоспоримо важны и необходимы ни были все эти службы для общей конечной победы, а доживёт до неё не всякий. Пока же рядовой фронтовик, оглядываясь с передовой себе за спину, видел, всем понятно, что участниками войны считались и 2-й и 3-й эшелоны фронта: глубокие штабы, интендантства, вся медицина от медсанбатов и выше, многие тыловые технические части, и во всех них, конечно, обслуживающий персонал, и писари, и ещё вся машина армейской пропаганды, включая и переездные эстрадные ансамбли, фронтовые артистические бригады, – и всякому было наглядно: да, там евреев значительно гуще, чем на передовой. – Вот пишут: «среди «ленинградских писателей-фронтовиков» евреев о «по самой осторожной и скорее заниженной оценке… 31%… а то, значит, и выше. Но из этого неясно: а сколькие из них были – при редакциях? а это как правило – 10–15 километров от передовой, а если приехал на передовую и попал в переделку, так никто тебя не заставляет «держать рубеж», можно тут же и уехать, это совсем другая психология. Под слово «фронтовик» кто только не самоподгонялся, и среди писателей и журналистов – более всего. О видных – пристало писать в разборах специально литературных. А не видных и не поименованных – сколько таких фронтовиков осело в многотиражках – фронтовых, армейских, корпусных, дивизионных. – Вот эпизод. По окончании пулемётного училища младший лейтенант Александр Гершкович послан на фронт. Но после госпиталя, «догоняя свою часть, на каком-то полустанке услышал знакомый запах типографской краски, пошёл на него – и пришёл в редакцию дивизионной газеты, которая как раз нуждалась в корреспонденте на передовой». И судьба его – перерешилась. (И как же – его догоняемая пехотная часть?) «В этой должности он прошёл по дорогам войны тысячи километров»… Ну, разумеется, доставалось погибнуть и военным журналистам. – А вот музыкант Михаил Гольдштейн, белобилетник по зрению, пишет о себе: «…стремился быть на фронте, где я дал тысячи концертов, где написал ряд армейских песен и где приходилось мне часто рыть окопы, помогая в этом солдатам»… – часто? приезжий музыкант – и лопату в руки? Глазом фронтовика уверенно отмечу: совсем невероятная картинка. – Или встречаем такую поразительную биографию: Евгений Гершуни «летом 1941 г. добровольцем вступил в народное ополчение, где вскоре организовал небольшой эстрадный ансамбль», – озноб по спине у того, кто знает об этих невооружённых, даже необмундированных, обречённо гонимых на смерть колоннах, – какой там ансамбль?? С сентября 1941 «Гершуни с группой артистов-ополченцев прикомандирован к Ленинградскому Дому Красной Армии, на базе которого организовал фронтовой цирк и стал его начальником». А кончилось тем, что «9.5.1945 цирк под управлением Гершуни выступал на лестничных маршах рейхстага в Берлине»…

(Там же)

Вот, стало быть, где воевали евреи в ту войну. В госпиталях, медсанбатах, военных канцеляриях, редакциях газет, эстрадных и цирковых ансамблях… Где угодно, только не на передовой.

Велик соблазн тут напомнить, где и как, – на каком расстоянии от передовой – воевал в ту войну сам Александр Исаевич. Но у меня нет на то морального права, поскольку сам я фронта и вовсе не нюхал (в сорок первом году мне было четырнадцать лет). Но умолчать об этом тоже не могу, поэтому предоставляю слово человеку, у которого есть на то моральное право:…