Феномен Тили Кидалкиной

Я уже писал, что Тиля познакомилась и подружилась с солистом гастролирующей в самой ударной дискотеке Бангкока рок-группы. Дни рождений у них совпадали. У Тили, как у многих, насчет дня рождения был бзик — день рождения надо торжественно отметить, по возможности — необычно, чтобы было, что вспомнить в разговорах с подругами. Сам по себе сценарий дня рождения уже утрясался — день рождения солиста этой, ставшей в Бангкоке популярной, рок-группы, обещал быть бурным. Никакие расходы Тиле не угрожали. Но была одна вещь, которую Тиля почитала за святую на день рождения — торт от именинницы. Не помню, по какой причине, но выпечка торта вручную отпадала. Торт надо было заказывать. Вот тут-то и начались терзания. Тиля настолько уже отвыкла за что-либо платить, что даже мысль о оплате казалась ей нелепой. День близился, а выхода не намечалось. Тиля обегала все пекарни везде можно было заказать что-то дешевое, такое, чтобы навсегда отпугнуть гостей, а что-то приличное прилично и стоило. Не знаю, собственно, что для Тили был приличной стоимостью — насколько я понимаю, все то, за что надо было платить. И при чем тут цена?

Некоторое время Тиля носилась с романтической идеей, которую я ей, насмотревшись на муки ее, в шутку подбросил. У Тили и моей партнерши был друг по переписке в Москве — вернее, завела-то его партнерша, а потом Тиля с ним, еще в Москве будучи, лично познакомилась, с нашей подачи, и даже пару дней пожила. Так вот — он возглавлял компанию, занимающуюся, помимо прочего, еще и выпечкой тортов. Тиля затеяла с ним переговоры на предмет высылки ей торта. Бесплатно и романтично. Не получилось, тоже уж не помню, почему. А день — все ближе. Тиле оставалось одно — она решила взять торт штурмом. Тиля начала ходить по кафе — тем, что имели свою выпечку, и сквозь слезы рассматривать произведения кулинарного искусства. За два дня до празднеств сработало. К ней, беззвучно рыдающей в ресторане известной в мире сети ресторанов и выпечки, подошел глава этой сети в Таиланде и участливо спросил, в чем дело. Тиля доходчиво объяснила. На день рождения она пришла с пышным тортом.

Жлобство, на мой взгляд, сродни врожденной болезни — алкоголизму, например. Т. е. такая штука, с которой, в принципе, можно бороться, обладая склонностью к самоанализу и хотя-бы зачатками силы воли. Тиля и сестры ее от самоанализа бегут, как черт от ладана. Сила воли — все их силы направлены на одно, и это одно прямо противоположно тому, что мы называем борьбой человека с самим собой — за право оставаться человеком. А потому жлобство, в данном случае, иссушает окончательно. Кроме того — это мое личное мнение — жлобство человека очень сильно ограничивает, сужает. Жлоб взлететь не может, жлоб может только подпрыгнуть. Наблюдать жлоба, иметь с ним дело — иногда забавно, иногда мерзко, иногда опасно, но чаще всего — грустно. Грустно смотреть, что человек сам с собой вытворяет — ради чего? Об этом ниже.

Тиля и сестры ее.

Итак, Тиля и сестры ее по духу и устремлениям — как описать это явление? Сразу хочу сказать, они не проститутки. Каждую свою жертву, спонсора там, любовника или, наконец, мужа, они тщательно выбирают. Если объект противен им физически или в силу иных критериев, они, скорее всего, физической близости не допустят. Их потенции — физические и интеллектуальные — дают им возможность выбора, и заметим, выбора неплохого. То есть они, скорее, подходят под определение — стерва. На мой взгляд, проститутка куда честнее. Дело в том, что проститутка работает телом и только телом кратковременная сделка. Ни проститутка не лезет в душу клиенту, ни он к ней. Заплатил, получил, и до свидания.

Иное дело мои героини. Им денег, как это может ни странно показаться, мало. Им надо душу. Они изо всех сил стараются, намеренно и ненамеренно — то есть, уже просто подсознательно, объект именно покорить — собой. Им частенько объекты, с которыми они физической близости не допускали, важнее не менее объектов, так сказать, окончательных. Те, кого они бросили, им тоже нужны — покоренные, ждущие, страдающие. На мой взгляд, они таким образом самоутверждаются, и такая отдающая вампирством подкормка им — как мне кажется — физически необходима, не меньше, чем деньги. В этом смысле их идеал — бесконечно ждущий, беспрерывно страдающий, всегда готовый прибежать обратно, будет в нем нужда, брошенный ими поклонник.

Их истые устремления им самим известны менее, чем кому-либо. Или, вернее, они сами себе в этом боятся признаться. Ничего там возвышенного или достойного пера Достоевского — все тот-же, набивший оскомину, набор красивая жизнь и прочее, а принц достойно эту кучку венчает.