Феноменальный П. Т. Гелиодор

Он перевёл взгляд на Алису, смотревшую на него заговорщицки. Её рук дело! Она заплатила за то, что он украл.

– Ты зачем заплатила? – упрекнул он.

– А ты зачем украл? – возразила Алиса. – Так нельзя делать. Он хороший человек.

По улице, залитой полуденным солнцем, прошло несколько пешеходов, проехало несколько повозок, влекомых усталыми, мучимыми жаждой лошадьми. Было жарко – казалось, мир замедлился и чего-то ждал.

Алиса развязала ленты капора и поправила волосы, которые в этот момент и при этом свете отливали зеленью цвета свежей травы.

– Хотите карамельку? – спросила Сельма, протягивая кулёк.

– Нет, – ответил П. Т.

– Спасибо, – сказала Алиса.

К усадьбе они возвращались другой дорогой и встретили новых жителей Согатака, которых П. Т. не преминул подробно описать. Например, Дикаря-Одиночку Маллигана, посмотревшего на них исподлобья с другой стороны улицы.

– Этот парень настоящий дикарь, – сказал П. Т. – Не в том смысле, что он дерётся, не моется и грязно ругается, нет. Но его нашли в лесу, когда ему было шесть. Его вырастили медведи. Пришлось ловить его сетями, потом приручать. Он свирепый, держись от него подальше.

У Дикаря Маллигана один глаз открывался больше другого, спутанные волосы походили на перепелиное гнездо, а желтоватые зубы росли так редко, что в щель можно было просунуть веточку. В нём и правда было что-то от обезьяны или от древнего пещерного человека, и нетрудно было представить, как он отчаянно сопротивлялся, чтобы его не поймали.

Алиса подумала, что в маленьком городке штата Коннектикут живут весьма любопытные представители человеческого рода. Возможно, и не все истории П. Т. так уж правдивы, но почему бы им не поверить? В её жизни не хватало фантазии, которая в избытке присутствовала у чудного мальчика, который шёл сейчас с нею рядом.

Ах да, и ещё кое-что.

Пушинка была немая.

Но для П. Т. Гелиодора это не имело значения.

Глава 3 Шалтай-Хватай

Теперь П. Т. часто гулял с Алисой. Он считал Пушинку отличной спутницей.

Во-первых, она никогда не ныла, хотя достаточно было взглянуть на её платье и её манеры, чтобы понять, что это воспитанная девочка и дочь состоятельных родителей (с которыми неведомо что произошло). Наверное, думал П. Т., она привыкла жить совсем по-другому; но, может быть, это другое ей порядком наскучило.

И ещё она теперь часто смеялась. Поначалу она и улыбалась-то сдержанно и натянуто, и то изредка. Но шли недели, недели складывались в месяцы, и со временем всё изменилось. Алиса доверяла П. Т. больше, чем собственным родственникам, Уолдо и Генриетте, не говоря уже о двоюродных братьях Сэмюэле и Калебе, которых она считала полоумными и опасными. Зато П. Т. был полон ослепительных идей, которые её радовали. И, что самое главное, он говорил с ней, притом не как остальные. Он общался с ней так, словно она могла ответить. В отличие от других, он её слышал – угадывал её мысли. Как ему это удавалось?

Тетя Генриетта твердила, что П. Т. – неподходящая для неё компания.

– Он из семьи мечтателей. Его отец работал у нас конюхом, но плохо кончил. Сам же поранился и не придал этому значения – он же вечно витал в облаках. Воображал себя королём Никель-Айленда. Пф, какое там королевство! Никель-Айленд – гиблое болото. Когда-то Гелиодоры были землевладельцами. Вернее, не они сами, а их предок, но он проиграл всё состояние в карты. Говорю же, они странные. Я держу их мать только потому, что она тянет пятерых детей. Да вдобавок двоим её отпрыскам мы тоже дали работу. А нрав у неё отвратительный. Строптивая, молчаливая – не поймёшь, что у неё на уме. Похожа на тебя, раз уж к слову пришлось… Ведут себя так, словно все им чем-то обязаны, ни разу не поблагодарили нас с Уолдо, а мы ведь к ним так щедры! Никакой признательности. И между прочим, чтоб ты понимала, мы не обязаны их держать! А этот П. Т. И вовсе сущий бездельник. Его частенько ловят, когда он слоняется по поместью, занимаясь чем угодно, только не тем, за что ему платят. Так что поменьше с ним якшайся, не то переймёшь его дурные привычки, потом не избавишься. Да ты меня слушаешь ли? Твои отец с матерью в гробу бы перевернулись, дойди до них, что ты тайком встречаешься с этим Гелиодором! А ты думала, я не знаю? Знаю прекрасно! Как и то, что ты втихаря танцуешь. Неужто собралась стать балериной? Даже и не надейся: ты хоть и мила, да нема, ни слова сказать не можешь. А сама небось мечтаешь о счастье да о любви? Никто тебя не полюбит, дорогуша, так и знай. Единственное, на что ты можешь рассчитывать, – это что мы разрешим тебе побыть у нас подольше. Так что молись, чтоб ты не надоела дяде Уолдо, иначе он отправит тебя обратно в Филадельфию, как пить дать отправит… Эй, ты слушаешь меня или нет?

Алиса больше не слушала. Она была немой, но иногда ей хотелось вдобавок ещё и оглохнуть, чтобы не слышать околесицу, которую тётушка могла нести бесконечно.