Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

В стремлении к знанию человек отдаляется от непосредственного существования, пересекает границы «здесь» и «сейчас». В противоположность знанию, которое можно выразить в формуле «что-то происходит в мире», сенсорный опыт принадлежит конкретному человеку, его формула – «что-то происходит со мной в мире». Реальность сенсорного опыта не достигается в результате умозаключения, это не утверждение о некоторых событиях. Она переживается непосредственно и означает не порядок и взаимосвязь вещей, а их связь с человеком. Поэтому взаимодействие с Другим раскрывает и еще один момент ощущений – патический. Патическая сторона ощущения – это непосредственная коммуникация с вещами, в основе которой лежат различные модусы их сенсорной данности[657]. Объекты привлекают или отталкивают человека, они захватывают его. Именно это стоит за патическим моментом ощущения. Но не только объект привлекает или отталкивает, отношение к Другому в сенсорном опыте всегда интенционально. «Интенциональное отношение к другому, – пишет Штраус, – позволяет нам наконец-то понять порядок и отношение одного объекта к другому в физическом мире»[658].

По этим причинам еще одной сущностной характеристикой человека как переживающего существа, по мнению Штрауса, является движение. Оно свойственно человеку, поскольку он всегда стремится выйти за свои пределы, всегда направлен к другому. Дистанция, направление и окружение принадлежат первичному содержанию сенсорного опыта. Человек не смог бы встретить Другого как такового, если бы не обладал определенными границами, но он не мог бы быть определенным, если бы в отношении к нему не проявлялась активность. Таким образом, движение и сенсорный опыт постоянно взаимодействуют. «Ни моторная сфера, ни сенсорная сами двигаться не могут, но я могу. Спонтанное движение может принадлежать только единому живому существу, а не отдельной его части»[659], – подчеркивает Штраус.

Для описания того пространства непосредственного взаимодействия, в которое погружен человек в дологическом мире, Штраус вводит понятие «схватывание выражения» (Ausdruckserfassen) как первоначального акта восприятия. Это схватывание относится к пониманию как ощущение к восприятию: понимание – это разновидность познания, но на ступени схватывания выражения мы ничего не познаем. Мы объединяемся с миром в непосредственном взаимодействии, сливаемся с ним в единстве направленности и пути. «Основанное на выражении-схватывании единство, – указывает Штраус, – увлекает и изменяет нас самих, оно удерживает и ограничивает нас, когда мы схватываем мир в познании и принимаем его…»[660]. Таким образом и структурируется горизонт взаимодействия. В процессе познания человек может одновременно видеть несколько направлений, в схватывании же мира он, так или иначе, сливается лишь с одним.

Проблема выражения, как считает Штраус, традиционно расходится на два вопроса: 1) вопрос об отношении выразительных движений ко внутренним процессам и 2) вопрос о возможности и адекватности понимания этих отношений, а следовательно, вопрос о символическом смысле движений для наблюдателя. Но такая постановка ошибочна, поскольку мы не схватываем посредством движений и жестов внутренний психический мир других людей. Мы всегда уже погружены в пространство непосредственного взаимодействия, где схватываем других через нашу собственную позицию и собственное направление (Richtung), т. е. не в наличности (Bestand), а в его актуальности (Aktualität).

Пространство мира ощущения, на взгляд Штрауса, соотносится с пространством мира восприятия как ландшафт с географией[661]. В ландшафтном пространстве, по его мнению, мы окружены горизонтом, и когда мы перемещаемся, горизонт перемещается вместе с нами. Географическое пространство, максимально наглядно представленное на географической карте, в противоположность ландшафтному не имеет горизонта. В ландшафте мы перемещаемся от одного места к другому, связанному отношениями соседства, поэтому соприкасаемся лишь с частичным пространством, здесь, в отличие от географии, нам никогда не доступно целостное пространство, и мы никогда не устанавливаем связь целого и части. Ландшафтное пространство поэтому не поддается систематизации и не укладывается в систему пространственных координат, в нем невозможно создание маршрута и плана.