Феномены древней культуры востока Северной Азии

Это вторая по значимости богиня пантеона славянских божеств, все другие богини имели второстепенное значение. Внешний облик богинь передан художником в портретном стиле, т. е. только ликами, без тела, о чём можно догадаться по соотношению размеров масок и сосуда. Леги же имеют и то, и другое. Это важно. Изображение богинь со всеми особенностями женского тела художник посчитал аморальным. Данный факт свидетельствует тоже в пользу именно праславянских божеств. Художники других народов изображали своих богинь всегда с подчёркнуто яркими вторичными признаками. Кажется в древнем искусстве и нет более примеров портретного изображения женских образов. Кроме того, о подобном стиле упоминается в уведомлении известной Велесовой книги 9 века: " Грецколань (племенной союз греков) не богов почитает, а человеков. Они из камня высечены наподобие мужей, а наши боги суть образы". Так что, по крайней мере, не греки создавали эти шедевры, хотя многие исследователи по красоте и высокой художественности сравнивают их с изображениями на греческих вазах. Лики этих женских масок представлены, как уже говорилось, в виде карточного сердца; губы у них выпуклые, носы выступают над поверхностью сосуда, глаза непропорционально большие – круглые и каплеобразные, чего нет ни в одном подобном амурском петроглифе, хотя сам тип головки в виде карточного сердца встречается. Маски явно одухотворены – у одной на лице страдание, у другой замечается жеманство и кокетство, тем более что руки манерно подпирают подбородок, как у артистки. Шея у этой круглоглазой маски, судя по размеру рук, должна быть удлинённой. Весь облик её передаёт идею женского очарования, и это в неолите?! А может быть, здесь изображены маски актрис неолитического театра?! Одно понятно, что режиссёром и художником спектакля был не северный охотник-монголоид. При реконструкции этого театрального сюжета получилось вот что (илл.№ 114)…

илл. № 114

А так выглядит деконструкция этого изображения (илл.№ 115). Произошло, если так можно выразиться, усекновение глав – Триглава и голов двух легов: всего пяти из шести. Кто-то из руководства ИИФФ СО РАН (нетрудно догадаться кто) обезглавил сюжетный рисунок и оставил одну круглоглазую маску-личин (фрагмент вознесенской керамики), но тут же наградил её, взяв на службу эмблемой. Полный сюжет этого изображения нигде больше не публиковался, и его можно найти только в альбоме Окладникова " Древнее искусство Приамурья " за 1980 Год. Его нет даже в хабаровском музее археологии. Видимо, на него было наложено академическое табу. Эмблема просуществовала до 1990 года и, вероятно, при изменении названия института на ИАЭ СО РАН была репрессирована без права на существование. Но за время жизни она успела попасть в учебное пособие по древней истории Дальнего Востока Н.А. Ивенковой и И.П. Силиной 1998 года, а молодое поколение теперь навсегда избавилось от лишних вопросов о происхождении этого сюжета. Новая эмблема института, если разобраться в её генезе, стала представлять собой монстра (илл.№ 115). Родителем её, стал академик Деревянко.

илл. № 115

В 1998 году в раскопе № 5 в Сикачи-Аляне, на мысе Гася, в слое малышевской культуры он нашёл головку фигурки мужчины (илл.№ 116). Вот как он её описал: № При разборке грунта в квадрате Б-1, на глубине 135 см., обнаружена голова керамической фигурки человека. Размер головы: высота 8,0 ширина 2,5, толщина 1.1 см. Она жёлтого цвета, изготовлена из тонкоотмученной глины, по вертикали изделие расслоилось на две плоскости. Голова с острым верхом, возможно, изображающим головной убор. Над выпуклыми валиковыми бровями вплотную подступающими к раскосым маленьким глазам, виден орнамент в виде косой сетки (возможно украшение головного убора или татуировка на лбу). Нос плоский, приплюснутый, рот маленький, в форме овальной ямочки. На скулах на уровне носа и ниже прочерчено по четыре косых полоски, возможно, изображающие бороду мужчины".Таким образом, как следует из описания, это головка человека – мужчины, безусловно, монголоида. Такой находкой можно было бы гордиться, если бы это был, действительно скульптурный портрет мужчины. Но трудно вообразить, что монголоиды в 4–3 тысячелетии до н. э. достигли такого уровня цивилизации, что стали создавать скульптуры своих соплеменников. Скорее они были способны лишь на изготовление божков – сэвенов. И это изделие носит все признаки их: остроголовость, валикообразное надбровье, чёрточка – рот. (илл.№ 116). Так бы и затерялась эта невзрачная головка в музейных запасниках, если бы академик не вдохнул в неё вторую жизнь, превратив её в эмблему своего института.

Да, именно на основе этого образа она и создана: убрали острый верх, увеличили размер глаз, взяли от Лады пухлые губы и, о чудо! описали вокруг неё ряды фрагментов спиралей, заимствованные у Чёрного Дракона Сикачи-Аляна. Теперь мифическое существо, созданное академиком Деревянко, живет в виде эмблемы и отражает всё шаманское мифотворчество института в истории неолита Приамурья.