Феномены Тени и зла в волшебных сказках

Нам эти сказки понадобятся лишь для того, чтобы пролить некий свет на сказку о верном Иоганне и на проблему Тени, опустив при этом все остальные детали. Мы сталкиваемся с интересным мотивом золотой птицы (или рыбы), которая способствует рождению братьев или превращает их в магические фигуры. Птица (или рыба) воплощает единое начало; это истинный символ Самости, который исходит из глубин бессознательного, а не из интуитивной идеи целостности, и это унитарное начало является первопричиной дуализма, существующего в мире сознания.

В сказке о верном Иоганне зло присутствует только на втором плане: это яд, которым отравлена королевна с золотой крыши и который из нее высасывает верный Иоганн. В этой сказке старый король умирает, не причиняя другим никаких осложнений, однако зло настолько сохраняет свою активность, что в конце сказки верный Иоганн превращается в камень. В сказке о портняге и башмачнике последнего выгоняют из королевского дворца: он остается один и оказывается под виселицей. Но в сказке о верном Иоганне зло присутствует в яде и действует как колдовское заклятие. В последних двух сказках зло принимает иное обличье: оно воплощено в образе ведьмы.

Сравнивая все эти сказки и всматриваясь в образ ведьмы, мы могли бы задаться вопросом: как и почему эта старуха становится причиной разрушения единого начала? Легко поверить, что бессознательное не может проявляться, если ложная установка сознания порождает зло. Именно об этом мы все время говорим людям, — что они могут иметь ложную сознательную установку, а потому проявления бессознательного становятся бесполезными, и оно снижает свою активность. Активность бессознательного, которая снизилась до полной бездеятельности, может вызывать лишь чувство вины и невротические симптомы. Но если мы посмотрим на эту ситуацию более внимательно, то иногда можем убедиться в том, что она оказывается сложнее, чем кажется. Как можно увидеть, читая сказку «Золотые дети», зло исходит из ложной установки сознания не напрямую, а из существующего в бессознательном, но оставленного без внимания архетипа — то есть от ведьмы.

Фигура ведьмы — это одна из божественных сторон Великой Матери. Это Великая Мать, которой пренебрегли, Богиня Земли в ее разрушительном воплощении. Египетскую Богиню Мать, Исиду, называют великой чародейкой и великой ведьмой. Находясь в состоянии гнева, она превращается в ведьму, а будучи благосклонной, она становится заботливой, всепрощающей матерью, которая дает рождение богам. В такой фигуре сочетаются обе части архетипа матери, ибо у нее есть и темная, и светлая сторона: колдовская и благосклонно-материнская. Индийская богиня Кали^[81] тоже олицетворяет эту двойственность: она может и дарить жизнь, и приносить смерть и великие разрушения.

В волшебных сказках, которые возникают под влиянием преимущественно христианской цивилизации, архетип Великой Матери, как и все остальные архетипы, расщепляется надвое. Так, например, Дева Мария разлучена со своей Теневой стороной и воплощает только светлую сторону материнского образа. Следовательно, как отмечает Юнг, именно в тот период, когда фигура Девы Марии стала более значимой, началась охота на ведьм. Так как символ Великой Матери был односторонним, его темная сторона проецировалась на женщин, и из-за этой проекции, собственно, и началась охота на ведьм. Поскольку Тень Великой Матери не содержалась в символах официального религиозного культа Богини, единый образ матери распался, породив образ доброй матери и также образ ведьмы-колдуньи. Как показал Альберт Дитрих в своей книге «Мать-Земля»^[82], в волшебных сказках присутствует множество персонажей-ведьм. Например, одной из них является фигура бабушки Дьявола, или Великой Матери^[83]. Таким образом, в волшебных сказках Дьявол проявляется вместе со старухой, то есть со своей собственной матерью, Великой Земной Матерью.