Фэнтези-2005. выпуск 2

Деревенские уже начали расходиться, поглядывая в сторону гостя, а староста стоял к нему спиной и беседовал с пятью крепкими мужиками, видимо, кумовьями того самого Косматого. На крыльце дома стояла Мариша, жена старосты. Она прижимала к лицу платок, и ее плечи вздрагивали. Сигмон взглянул на нее и тут же отвернулся.

Оглядевшись, Сигмон нашел ведро, бросил его в колодец и начал крутить ворот, выбирая цепь. Оно вернулось к нему полное прозрачной чистой воды, такой, какая бывает только во снах. Курьер плеснул этой красотой себе в лицо, зажмурился от счастья, потом поднял ведро и припал к краю. Пил долго. Вода смягчила горло, обожженное самогоном, холодным комом ухнула в живот. Сигмону сразу стало легче, словно с плеч упал тяжелый камень. Он поднял ведро, облился с головы до ног и довольно зафыркал. Потом бросил ведро в колодец и содрал с тела остатки рубахи. Ему страшно захотелось смыть с себя всю грязь, которой он оброс в темнице.

Он сначала и не заметил, как стало тихо. Лишь когда в полной тишине скрип колодезного ворота громом разнесся по деревне, он почуял неладное. Обернувшись, курьер увидел, что староста и кумовья Косматого пялятся на него во все глаза. Из-за плетня смотрели еще трое — все с открытыми ртами.

— Что? — спросил Сигмон, чувствуя, как живот сводит судорогой. — Что?

Никто не ответил. Лишь один из мужиков ухватил за рукав старосту, поднял дрожащую руку и ткнул пальцем в Сигмона. Курьер опустил взгляд. Пальцы его разжались, зазвенела цепь, и ведро с грохотом ухнуло в колодец.

От пупка до самой шеи кожа Сигмона стала черной. Она была покрыта выдавленными ромбами и напоминала шкуру змеи. На груди красовались две глубокие царапины — от когтей демона. Сигмон дрожащей рукой коснулся их и обнаружил, что грудь на ощупь стала твердой, как камень. Чужая кожа шла от пояса до шеи, покрывала плечи и спускалась до самых локтей, — словно курьер натянул кольчужную рубашку.

— Нет, — прошептал Сигмон.

В том, что это результат опытов Фаомара, он не сомневался. Все его мучения вылились в это — чужую крепкую кожу, ставшую живой кольчугой.

— Проклятый колдун! — крикнул Сигмон изо всех сих. — Проклятый!

Из-за плетня, робко донеслось:

— Чудовище!

— Нет! — крикнул Сигмон. — Это от колдуна!

Но было поздно. Толпа подхватила крик. Те, что стояли ближе, двинулись на Сигмона. Под сильными руками деревенских мужиков захрустел забор, — колья выворачивали из земли, отдирали доски. И только староста закрыл руками лицо, отвернулся и упал на колени.

— Стойте, — крикнул курьер, выставив вперед руку. — Я объясню! Это от пыток!

Мужики в первом ряду остановились, но за ними шли другие. Те, что ушли, возвращались на крик, неся в руках колья, вилы, топоры…

— Нечисть! — крикнули из толпы. — Эта тварь вернулась!

— Мужики, бей его, пока не утек! Рази!

— Огнем его, огнем!

Сигмон с ужасом смотрел на приближавшихся мужиков. Ему вспомнился Фаомар, назвавший толпу многоголовым чудовищем, лишенным разума. Ей ничего нельзя объяснить, рассказать, втолковать, она не слышит слов. Толпа наступала. Сейчас она походила на стоглавую гидру, изображение которой Сигмон видел еще в детстве, в книгах отца… Бедный маг, он так и не оправился от удара судьбы. Толпа сломала его, заставила возненавидеть людей и уйти подальше от них. В лес. Толпа — она кого хочешь сломает. Сигмон прикусил губу и вдруг понял, что у него остался только один выход.

Босая нога курьера поддела меч и оплетенная кожей рукоять уже привычно легла в ладонь, неся спокойствие и уверенность.

— Назад! — гаркнул Сигмон.

Мужики из первых рядов отшатнулись, полезли назад. Вперед выступили другие — с кольями и вилами. Заблестели ножи, над толпой взметнулись топоры — деревенские не собирались отступать.

Сигмон отшатнулся, держа меч перед собой. Его время было на исходе, толпа готовилась наброситься, навалиться разом, засыпать телами, задавить. Нужно было только шагнуть вперед, прорубиться сквозь строй мужиков. Пусть деревенские ни в чем не виноваты, пусть они считают его нежитью, чудовищем. А для него чудовища — они. Неблагодарные твари, готовые убить его, потому что он не такой, как все. Но что дальше? Он мог бы перебить всю деревню, чувствовал, сил хватит. Но чем тогда он будет отличаться от того демона, которого вчера разрубил на куски этим самым мечом? Чем?

— Конь! — крикнул Сигмон. — Где мой конь?

Никто не ответил. Из толпы вылетел нож, глухо стукнул о грудь и отлетел в траву. Курьер перескочил через сруб колодца и побежал к сараю — туда, где староста держал лошадей. Осмелевшие мужики заорали и кинулись следом.

Сигмон заскочил в сарай, захлопнул дверь, обернулся и облегченно вздохнул. Он угадал — рядом с доходягой Поттона стоял его Ураган. Конечно, чужая лошадь, вернувшаяся без седока, достанется главному — то есть старосте.

В дверь глухо ударили — видно, плечом, с разбегу.

— Убью! — рявкнул Сигмон и бросился в глубь сарая.

Сорвав со столба уздечку, он подбежал к Урагану, и жеребец подался назад, вращая глазами. Сигмон обхватил руками его голову, прижался к ней лицом.

— Давай попробуем, давай, — бормотал он.