Фэнтези-2005. выпуск 2

— Они опасны? — спросила Эмми.

— Нет, разве только в том случае, если их раздразнить.

— Мы поднимаемся на самую вершину? — спросила она.

Я помотал головой.

— Пещера чуть ниже вершины.

— А что там, в пещере?

— Боюсь, Розамунда.

Пока мы карабкались по скале, я размышлял о том, что, если Розамунда мертва, как я теперь опасался, юная Эмми могла бы стать мне хорошей женой. Я отдавал себе отчет, конечно, что эти мысли несколько преждевременны, но не был особо шокирован ими. Прожив достаточно долго, перестаешь давать волю чувствам и начинаешь предпочитать трезвый расчет. Возможно, к этому приучила меня жизнь в деревне; возможно, я был таким еще в прежней жизни.

Я наблюдал за Эмми, когда мы карабкались на ледяную скалу. Она была проворной, сильной и терпеливой. Меня удивляло, почему она с самого начала пыталась добиться моего внимания. Впрочем, мне казалось, что я знаю ответ. Я был руководящей личностью, доминирующим самцом. И, несмотря на то что я старался не возомнить о себе слишком много, в душе я был безусловно уверен, что я самый завидный мужчина среди прочих деревенских, самый красивый, сильный, яркий. Почему бы ей и не выбрать меня?

Мы достигли входа в пещеру. Когда-то она использовалась для человеческих жертвоприношений богам этой местности. Пол в пещере оказался усыпан ребрами и берцовыми костями, некоторые были совсем свежими. Было очень холодно. В глубине пещеры виднелись свисающие с потолка длинные тонкие сталактиты, которые сверкали в рассеянном свете, проникавшем снаружи.

Едва мы вошли в пещеру, я ощутил странное чувство приятного возбуждения. Вероятно, это было связано со временем суток. Солнце уже закатилось, и на небо всходила луна — я увидел это, бросив взгляд через плечо. Сегодня была вторая ночь полнолуния. Вновь повернувшись к Эмми, я заметил, что она неумело пытается скрыть свой испуг передо мной. Когда мы углубились в пещеру, наклонившись, чтобы пройти под сталактитами, я почувствовал, как моя нижняя челюсть выдвигается вперед, как удлиняются лобные кости черепа. Мои ногти на руках вытянулись и заострились. Я ощущал себя очень хорошо, однако внезапно вспомнил последнюю ночь с Розамундой, и меня захлестнули противоположные эмоции: стыд, жалость, досада, с одной стороны, и какая-то злорадная гордость — с другой. Стыд и досада за свои собственные поступки, и в то же время горделивое любование содеянным. Часть сознания отрицала мое участие в преступлении, ведь я был хорошим человеком, который всегда помогал другим. Разве мог я превратиться в оборотня?

Я начал ощущать жгучую жалость к себе, и одновременно ярость от этой жалости, и еще растущий аппетит, поднимающийся из глубин естества. Я резко повернулся, разыскивая взглядом Эмми, которую упустил из виду, занятый своими внутренними ощущениями.

Она неуклюже бежала от меня в глубь пещеры. До чего же медленно передвигаются эти двуногие! Взобравшись на маленький каменный алтарь, она ухватилась за кусок веревки, что спускалась с потолка.

— Ты нашел Розамунду?! — пронзительно выкрикнула Эмми. — Она здесь, в глубине пещеры, где ты бросил ее после того, как растерзал!

Я был потрясен ее словами, но почему-то уже ожидал их.

— Это ее собственная вина, — сказал я. — Она слишком хотела вернуться домой. Я не мог позволить ей покинуть деревню.

— И это объясняет, почему ты разорвал ее на куски при полной луне?.. Розамунда была умнее, чем ты. Она приходила в эту пещеру, чтобы приготовить тебе кое-какой сюрприз. Но ты убил ее прежде, чем она получила шанс защитить себя! К счастью, ее подруга ведьма сумела связаться со мной, и я бросила все, чтобы приехать сюда, в это богом проклятое место, и довести дело до конца!

— Не говори ерунды, — сказал я. — Нам пора назад в деревню.

— Вернуться с тобой? Никогда! Если я…

Выбрав момент, я внезапно бросился на нее. Падая с алтаря, она дернула за веревку, и что-то тяжелое и острое, обрушившись сверху, пронзило мое тело. С изумлением осмотрев себя, я обнаружил, что пришпилен к полу пещеры обломком сталактита.

— Помоги мне подняться, девочка, — сказал я. — Это несерьезно. Скажу тебе по секрету, меня нельзя убить. По крайней мере, не таким образом.

— Расскажи это деревенским, — произнесла Эмми. — Они очень хотят встретиться с тобой.

— Серьезно? Вообще-то я не планировал давать аудиенции в это время и в таком неудобном положении!

— Они настаивают, — сказала она.

Они вошли в пещеру и выстроились передо мной, все местные обитатели — даже старая ведьма, даже зомби, даже калибаны, даже призраки. Том принес деревянный кол, Эмми установила его напротив моего сердца. Селяне длинной вереницей потянулись мимо меня, и каждый, кто подходил ко мне, человек или потусторонняя тварь, ударял по колу. Не то чтобы они ударяли слишком сильно, силенок у них не хватало, но этого было вполне достаточно, чтобы кол понемногу углублялся мне в грудь. Я постепенно умирал. Это были жуткие ощущения.

Эмми, кажется, начала рассказывать кому-то из деревенских нашу ужасную историю с самого начала, но я уже не мог разобрать слов. Я был мертв.