Фэнтези-2011

— Глаза бы мои на нее не глядели, — пожаловался рыжий. — Все зло в этом мире от сестер.

Элли ничего не ответила, только обхватила меня за шею руками.

— Знаешь, я терпеть не могу утешать плачущих женщин, — заметил я.

— Во-во! Всегда они так, — прокомментировал Саймон. — То пилят, то ноют. У меня три сестры, колдун. Ты не знаешь, на что это похоже! Пусть тебя по ночам мучает совесть за то, что ты сделал.

Отчасти (но только отчасти!) я понимал его.

— Знаешь, у меня их шесть.

— О! — он бросил на меня сочувственный взгляд. — Соболезную.

Элли выпустила мою шею и прекратила всхлипывать.

— Прости! — прошептала она еле слышно. — Спасибо, Элвин!

— А еще я терпеть не могу долгих прощаний.

— Да, да. Я уже… — Она перестала плакать, но ее губы по-прежнему подозрительно дрожали.

Я нежно погладил Элли по щеке:

— Удачи тебе, девочка. Постарайся забыть все, как страшный сон.

Она упрямо мотнула головой:

— Я никогда тебя не забуду.

— Брось! Я — это совсем не то, что тебе нужно. — Я подтолкнул Элли в сторону дороги. — Иди! Твоя мать и сестры сходят с ума, гадая, куда ты подевалась.

Только когда силуэт Элли исчез за поворотом, я отвернулся и зашагал навстречу осени.

ТВАРЬ ИЗ БЕЗДНЫ

ВАДИМ КАЛАШОВ ВСТРЕЧА С БЕЗДНОЙ

Посвящается Дугласу Джорджу

Долгий дождь неприятен сам по себе, а когда он случается на море, да ещё в холодную погоду, даже смиренный монах начнёт поминать Небо дурным словом. На палубе, по которой барабанили небесные капли, не было ни одного монаха, поэтому здесь кляли капризы погоды ещё сильней.

Холодная погода не в диковинку на Большом острове, где живёт народ саксов, да и туман тоже, поэтому местные жители иногда называют свою землю Страной Туманов. Но на борту корабля, который пытался найти путь в тумане, не было ни одного сакса, поэтому никто не привык к путешествиям сквозь сырую мглу.

Да, туман, тем более на море, — это скверное дело и без дождя, а с дождём он в сто раз неприятнее, и именно поэтому Феодор Корий Гинсавр по прозвищу Феодор Отважный никуда не уходил с палубы своего головного корабля с коротким, но красивым именем «Лань», несмотря на то что дождь играл на палубе колыбельную мелодию, а морской туман напевал шёпотом: «В каюту, в каюту…»

Нет, капитан не имеет права уходить в каюту, когда его судно подвергается такой опасности. Тем более что от маршрута «Лани» зависит судьба ещё двух достойных выпускников верфи, которых головной корабль Феодора ведёт как поводырь слепых. Впрочем, в малознакомых водах, тем более вблизи таких любителей полакомиться потопленными кораблями, как Орочьи острова, без лоцмана любое судно подобно слепому, решившему пробежаться по болоту. А лоцман, доподлинно знающий опасные места местных морей, на всю маленькую флотилию Феодора Отважного был только один.

Феодор правил «Ланью» вместо её старого капитана, погибшего не столь давно в схватке с пиратами. Прошли времена, когда этот купец был нежелательным гостем в дорогих тавернах, где не подают плохого вина. Теперь у него имелись деньги, чтобы нанять самого известного капитана стольного града родной Империи, но Феодор не нашёл никого, кому смог бы доверить уникальный корабль, и стал на место капитана сам. Тем более что эту науку он знал не хуже, чем торговое дело, а торговое дело — так же прекрасно, как ремесло матроса или умение гребца. Феодор был необычным купцом. Ему были знакомы и основы ратного мастерства, и наследие десятка философских школ, и ещё много того, чем пренебрегают другие торговцы.

Сейчас «Лань» спустила все паруса и двигалась только на вёслах. Остальные корабли, стараясь не потерять её из вида, следовали сзади.

Ветер был. Недостаточный, чтобы разогнать туман, но вполне способный облегчить работу гребцов. Но если лоцман ошибётся, что хоть раз в жизни бывает с самыми опытными людьми любых профессий, то жизнь экипажа и пассажиров зависит только от того, насколько быстро корабль остановится или повернёт. Но одно дело — резко остановить судно с поднятыми парусами, а другое — со спущенными.

Матросы и дружинники сейчас имели право на отдых, но никто не храпел по каютам и в трюме, даже вторая смена гребцов, а с ними корабельный повар, музыкант Генрих и прочие персонажи корабельной жизни, от присутствия которых на палубе большую часть плавания ничего не зависит. Все были так взволнованны, что мокли под дождём вместе с теми, кто сидел на вёслах. Уже третий раз они ходили к Орочьим островам, и каждый раз странный лоцман соглашался их вести, только если с неба падала вода.