Фэнтези 2011

Очень хотелось спать — Лекарь целый день провозился с двойняшками Кузнеца, мальцы, все всегда делавшие вдвоем, вместе наелись молодых побегов кисляя и вдвоем теперь маялись животами. Собрался к вечеру лечь спать, но тут прибежал младший сын Молчуна и передал, что тягловому совсем плохо, что батя просили приехать не позднее полуночи. Очень просили.

Младший Молчун даже поклонился Лекарю, выполняя, видимо, строгий наказ отца.

Лекарь зашел к Мельнику, договорился по поводу двуколки, его пригласили за стол, Лекарь не отказался, а нужно было отказаться, ведь знал, что из-за стола у Мельника так просто не уйдешь, слово за слово, а там уже и солнце село, и нужно было выезжать, чтобы успеть обернуться до восхода.

Хотя Мельник сказал, что можно и следующей ночью вернуться, если что. Лучше, знаете, выехать пораньше следующей ночью, чем застрять на дороге в нынешней грязи и попасть под солнечные лучи.

Мельник был мужиком умным, хозяйственным. Семью имел большую, так что прокормить тяглового мог без особых проблем. Наверное, мог бы позволить себе и двух, но заводить не стал. И за это Лекарь уважал его еще больше.

Иногда Лекарь ловил себя на том, что завидует Мельнику, сутолоке за его столом, детской суете и визгу на дворе… И тому, что Мельник женат, что жена его вечно брюхата — тоже завидовал.

Он даже неудачнику Молчуну иногда завидовал.

Раньше завидовал.

Молчуновский хутор стоял на отшибе, лес был рядом, земля неплохая, опять же, грибы, ягоды… Только не везло Молчуну и всей его семье. То сарай загорелся в прошлом году от молнии, то повадился из лесу кабан пастись на огороде, то куры начали вдруг дохнуть одна за другой, а те, что выжили, перестали нестись.

Этой зимой от бескормицы пришлось забить обеих коз, так что и с молоком у Молчунов стало совсем плохо, не осталось в хозяйстве молока, а у него на хуторе маленьких детей — пятеро погодков, от шести лет до года. А старших, кормильцев, всего трое — два сына и дочь. Не считая невестки и самого Молчуна с женой.

Вот сейчас младший, тот, что прибегал за Лекарем, стоял на взгорке у поворота с факелом, чтобы Лекарь не проехал случайно мимо.

— Садись, — позвал Лекарь. — Подвезу.

Молчун-младший не ответил, а побежал, разбрасывая в стороны брызги воды и грязи, к дому. Факел у него в руке, и так еле горевший под дождем, совсем погас. Лекарь снова тронул вожжи, подождал, пока тягловый оглянется.

— К дому.

Алые огоньки мигнули, двуколка свернула.

Дверь в доме с протяжным скрипом распахнулась, на крыльцо вышел сам старый Молчун, крепкий еще мужик, с густой копной волос, которая еще в прошлом году была черной, несмотря на разменянный шестой десяток. До того, как старшего сына, отца пятерых детей, не запорол кабан. Лекарь два дня пытался спасти раненого, перевязывал, варил какие-то снадобья, хотя прекрасно понимал, что все это бессмысленно, что проще и милосерднее было бы просто убить.

— Здравствуй, — сказал Молчун, спускаясь с крыльца. — Спасибо, что приехал.

— А как иначе? — даже как-то удивился Лекарь и вылез из двуколки. — Как можно не приехать?

— Никак нельзя, иначе совсем вымрем, — согласился Молчун, пожал руку Лекарю и подошел к тягловому. — Это Мельников?

— Его.

— Хорош. Что значит в плуге не ходит… Хотя… — Молчун присел, поднес факел к ногам тяглового. — Суховат. На пахоте бы не вытянул…

— Зато быстрый. Зачем Мельнику тяжеловоз? К нему зерно каждый привозит самостоятельно. Сам и увозит. Если что доставить нужно, сам понимаешь, никто не откажет… да и есть чем расплатиться. Свой тягловый нужен так, чтобы съездить на ярмарку, обменять чего-нибудь по мелочи… Тут скорость нужна. Я вот до тебя смотри за сколько доехал. От заката… Еще и полуночи нет, а я уже тут. Да по такой дороге… — Лекарь вернулся к двуколке, достал из-под сиденья сумку. — Ладно, заболтались мы. Веди к своему тягловому. А моего пока не распрягайте, поставьте под навес.

— Белка! Белка! — крикнул Молчун свою жену.

Та вышла на крыльцо, поздоровалась с гостем.

— Займись тягловым, за сарай его отведи, прикрой от ветра. — Молчун еще раз осмотрел тяглового, запряженного в двуколку, покачал головой, вздохнул и пошел к сараю.

Лекарь двинулся следом.

В сарае пахло нехорошо. Отвратительно пахло в сарае.

Лекарь посмотрел на Молчуна, который зажег от своего факела еще четыре на стенах. Лицо старика было изрезано морщинами, под глазами — желтые круги. Седые волосы спутаны, будто уже неделю их не расчесывали.

Молчун заметил неодобрительный взгляд Лекаря и отвернулся. Он и сам чувствует этот запах. Чувствует, но ничего не может поделать. А еще, наверное, пытался сам лечить, чтобы не платить Лекарю. Надеялся, что сможет.

— Где? — спросил Лекарь.

— Да там же все. — Молчун подошел к загону в глубине сарая, отодвинул массивный деревянный брус.