Феодал. Федерал. Фрондер. Форпост

– Видишь – я тебя, гнилого интеллигента и либерала, вижу насквозь и без всякого досье! Ну, в общем, так. К работе приступишь сегодня, в двенадцать ноль-ноль по московскому времени. Сейчас дуй по-быстрому домой – мойся, брейся, одевайся поприличнее, через два часа жду тебя в Кремле, там запишешь телеобращение, получишь в зубы ядерный чемоданчик и прочие причиндалы, и начнешь править. До момента вступления в должность ни с кем не контактировать! Ни с кем ни гу-гу! Давай, шевелись, а я пока еще поработаю напоследок – надо клад закопать в секретном месте и окно на границе обеспечить.

Конспект

Думы не было, я совместил посты и.о. президента и и.о. премьера. Мало легитимности, много полномочий, и страна, жаждущая перемен! Идеальная ситуация для реформ.

И реформы пошли – валом. Я заменил всех начальников от главы района и выше. Всех! Это была не презумпция виновности, а острая необходимость, вызванная, в том числе, и тотальным кризисом доверия в стране. Как ни странно, все прошло гладко, даже с Чечней проблем не возникло: Кабиров чуть-ли ни первым пришел с заявлением об увольнении по собственному желанию – умный парень, сориентировался правильно.

С заменой управленцев вопрос решился просто: пришли замы, а чуть позже и новая генерация людей. Я поставил на поток подготовку новых кадров: лучшие кадровые агентства мира искали мне грамотных людей по всей стране и за ее пределами.

Я укомплектовал правительство проверенными кадрами. Вице-премьерами стали недавно вышедший из тюрьмы Городковский (природные ресурсы, экономика, инвестиции), Завальный (правоохранительные органы с акцентом на тотальную борьбу с коррупцией), Чубарь (наука, технологии, информатизация, связь, транспорт, энергетика), Земцов (социалка, ЖКХ, строительство), Седых (регионы, межнациональные отношения), Чуприн (финансы), Кирьянов (аппарат, общие вопросы).

ЮКОН был в полном объеме вычленен из «Роснефтепрома» и возвращен законным владельцам, а все причастные к этому позорному делу были навсегда изгнаны из правоохраны, суда и бизнеса. Сели в тюрьму и все причастные к делу Марецкого.

Полицию – ключевой сегмент силового сообщества – возглавил мой старый прикамский товарищ генерал Шебалин. ГИБДД как символ коррупции я ликвидировал, передав ее полицейские функции патрульной службе, а административные – сугубо гражданской транспортной инспекции.

ФСБ я расчленил, и все оставшиеся звенья этого монстра/спрута (контрразведка, военная контрразведка, ФАПСИ и погранслужба) сократил до уровня минимум миниморум.

Армию радикально сократил, почти все сухопутные войска пошли под нож, осталась только ядерная триада и части постоянной боеготовности и быстрого реагирования – десантура и спецназ. Все военнослужащие срочной службы переведены на контрактную основу. Все уволенные офицеры получили благоустроенные квартиры. Одновременно с ними получили обещанные много лет назад квартиры ветераны Великой Отечественной войны.

Внутренние войска я переформатировал в Национальную гвардию. Убрал военизированные звенья из гражданских министерств, и вообще, провел «распогонивание».

Каждый день мы уменьшали количество государства в стране – приватизировали госсобственность, упраздняли ведомства, ликвидировали избыточные регулирующие функции, отменяли удущающие бюрократические и коррупциогенные законы и позаконные нормы и инструкции. Многие функции госконтроля передали негосударственным структурам – саморегулирующим организациям, общественным и профессиональным объединениям. Так в стране расширялось пространство экономической свободы.

Конечно, в ходе ускоренного разгосударствления мы боялись элементов хаоса, и даже создали в правительстиве специальную комиссию по оперативным вопросам с полномочиями экстренно разруливать критические ситуации. Но, как и в конце 1991 года, когда на фоне развала СССР и начала радикальных экономических реформ был создан аналогичный орган, наша комиссия провела одно организационное заседание и тихо почила в бозе – народ и экономика прекрасно обходились без избыточной опеки государства.

Я узаконил реституцию – вся изъятая большевиками после революции собственность была возвращена законным хозяевам – наследникам бывших владельцев. Таковых оказалось не очень много (большинство правоустанавливающих документов не пережили бурного века), но несколько сотен тысяч человек набралось. Как правило, они не стали менять профиль полученных во владение объектов и либо перепродали их, либо установили рыночную арендную плату.