Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Мы видели, какое впечатление произвела резня на гугенотов, какую цель, по их мнению, имела она ввиду. Какое доверие могла после этого питать аристократия к королю? Самым энергическим образом должна была она вступиться в свои права. Король нарушил свои обязательства по отношению к вассалам, вассалы в свою очередь сочли себя свободными от всяких обязательств по отношению к королю. Да и можно ли было считать имеющими законную силу обязательства к королю, который заслужил своими поступками название «тирана»? «Сердце дворянства и народа, — говорится в одной современной брошюре, — сильно отчуждено от дома Валуа. Гугеноты чувствуют отвращение к нему»[594]. Да это и понятно. Королева и ее итальянские фавориты «причинили Франции больше зла, чем все Гизы и Лоррены в совокупности»[595]. Не в Гизах все зло Франции. Они спасением многих дворян от смерти дали гугенотам случай пере-увериться, что они далеко не таковы, как о них кричат[596]. Все зло в короле, в его матери, в королевской власти. За все то время, в которое «свет истины» стал освещать Францию, гугеноты не видели со стороны власти ничего, кроме страшных жестокостей. И Франциск I, и Генрих II, и его преемники лишь жгли, преследовали, умерщвляли «верных»[597]. Карл IX, о котором его защитники говорят, что он заботился всегда о том, чтобы гугенотов не преследовали, действовал хуже своих предшественников. В его царствование погибло гораздо большее число гугенотов, чем во все предшествующие царствования, вместе взятые. Говорят, что никто из гугенотов не был казнен по суду. «Это совершенно справедливо, потому что люди религии, умершие в его царствование, были истреблены или посредством измены, или вследствие открытого насилия, пользовавшегося такою безнаказанностью, что жаловаться или подвергнуть жизнь свою опасности стало для гугенотов делом вполне равносильным»[598]. «Жестокость и зверство Карла IX, соединяемые с хитростью лисицы, никогда не будут оправданы перед людьми»[599]. В самом деле, что может означать собою эта постройка крепостей в главнейших городах, это путешествие в Байону, эта безнаказанность избиений гугенотов и целая сумма действий власти в том же роде?[600] Но теперь совершилось дело, превосходящее своею жестокостью все, когда-либо совершенное. «Ни разу, с того времени, как мир стал миром, никто не читал, никто не слыхал о чем-нибудь подобном. Фараоны и Нероны могут быть названы человечными и добрыми государями, если сравнить их с тираном»[601]. Карлом IX была совершена эта «отвратительная резня». Он не только дозволил ее, но сам рассылал вооруженных людей для избиения гугенотов[602]. Если прежде не была совершена резня, то единственно лишь потому, что ни разу не собралось такое множество аристократии в Париже[603]. Король ни разу не выказывал гугенотам таких знаков дружбы; в течение двух лет он расточал им милости, и все это для того, чтобы привлечь их в Париж[604]. «Станет ли кто отрицать, что гугеноты были умерщвлены среди глубокого мира в противность обещаниям и уверениям, даже в то время, когда им показывали наилучшее расположение в мире, что это была простая измена!» Но этого мало. Король постоянно обманывает знать. То он пишет к губернаторам письма, в которых сваливает всю вину на Гизов, то объявляет в полном заседании Парламента, что виною всему он. Потом обвиняет адмирала и его друзей в измене, заговоре с друзьями и умерщвляет до 30 тысяч человек, невинных детей, женщин и стариков. А между тем адмирал невинен[605]. Что же значит после этого резня? Зачем король употребляет все усилия (в лице своих защитников) для доказательства, что лишь 20 человек из знати убиты?[606] «Я считаю, — писал один из гугенотов, — что король превосходит жестокостью Неронов и Фараонов, скрывая все эдиктами и словами и препятствуя своим подданным жаловаться на его тиранию»[607]. «Его цель — истребление сильных подданных»[608]. Вот почему и был убит Колиньи.

Так смотрела аристократия на действия власти. Дворяне готовы были повиноваться такой власти, которая поступает по отношению к подданным так, как добрые отцы со своими детьми, которые пользуются и известными правами. Если гражданский закон дозволяет рабу, которого преследует господин, с целью убить, запереться в своем доме, то тем больше, без сравнения, дает он прав детям. Закон о праве казни над рабами не распространяется на детей, да и от отца требуется больше, чем от господина. Только в том случае, когда король поступает как истинный отец, заслуживает он название отца народа и вправе требовать полного повиновения со стороны своих подданных.

Но как должны относиться дети к отцу, когда они видят, что их братья убиты, когда знают, что это совершено по его личному приказанию, знают, что он одобрил убийство и даже решился на измену? Могут ли они считать его отцом?