Феодосий Николаевич Чернышев (1856—1914)

Об интересном эпизоде рассказал известный геолог- угольщик лауреат Государственной премии профессор А. А. Гапеев, который работал вместе с Л. И. Лутугиным в Донецком бассейне. Летом 1910 г. Л. И. Лутугин принял на работу коллектором участника восстания 1905 г. на флоте Е. П. Фесенко, машиниста второй статьи с минного крейсера «Гридень». Е. П. Фесенко вместе с другими участниками восстания был интернирован в Румынии, потом нелегально вернулся в Россию и жил по чужому паспорту. Осенью члены экспедиции вернулись в Петербург, и Л. И. Лутугин пытался оформить Е. П. Фесенко на камеральные работы в Геологическом комитете. Для его зачисления необходимо было согласие Ф. Н. Чернышева. Л. И. Лутугин и геологи комитета А. А. Гапеев и А. А. Снятков пошли к Ф. Н. Чернышеву и рассказали ему все о прошлом Е. П. Фесенко и о том, что он проживает под чужим паспортом. «Кто, кроме нас, знает об этом?» — спросил Ф. Н. Чернышев. «Больше никто»,— ответил Л. И. Лутугин. «Ну, хорошо, тогда можно сделать так, как просите»,— решил Ф. Н. Чернышев. Е. П. Фесенко был принят в Геологический комитет препаратором и участвовал в обработке коллекций, собранных в Донецком бассейне А. А. Борисяком.

Решительность и твердость, . характерные для Ф. Н. Чернышева, помогали ему во многих обстоятельствах его сложной жизни — не только в тяжелых экспедиционных условиях, но и в служебной обстановке. Та же решительность была характерна и для научных исследований Ф. Н. Чернышева, но иногда она приводила его к ошибкам. Так, Ф. Н. Чернышев, увлеченный своим открытием на западном склоне Урала мощных толщ девонских отложений, пересматривал с этих позиций стратиграфические схемы палеозоя других регионов, что в ряде случаев было неоправданным. Решительность в отстаивании своей научной позиции не исключала его внимания к взглядам своих оппонентов. Об этом свидетельствует, в частности, дискуссия о термине «пермо-карбон», которая разгорелась в Геологическом комитете в 1906 г. между Ф. Н. Чернышевым и . Н. Яковлевым. Но импульсивность и увлеченность его натуры приносила иногда вред его научной репутации заставляла его настаивать на некоторых спорных идеях, а благодаря способности увлечь слушателей и подчиненных приводила к ошибкам.

Твердость характера Ф. Н. Чернышева вполне гармонично сочеталась с человечностью и добротой. Существует много свидетельств, характеризующих его с этой стороны. М. А. Ракузин на чрезвычайном заседании Минералогического общества, посвященном памяти Ф. Н. Чернышева, 21 января 1914 г. сказал: «Он не отказывал в помощи словом и делом всем, к нему обращавшимся, и охотно ездил хлопотать: то о пенсии „высшего оклада“ для вдовы какого-либо ученого, то о приеме в учебное заведение какого-нибудь юноши, для которого двери закрылись по вероисповедным или другим причинам. Помню, как сегодня, что он отложил срочные дела для того, чтобы поспеть на похороны матери одного из своих сотрудников... А на завтра он также серьезно спешил в Государственную думу, чтобы участвовать в заседаниях комиссии по выработке новых штатов Академии наук и Геологического комитета» ^[25].

Заботу о человеке, стремление помочь ему в трудное время Ф. Н. Чернышев пронес через всю свою жизнь. Он обращался с многочисленными ходатайствами относительно назначения пенсий и пособий геологам и их семьям. В 1913 г. он обратился с письмом на имя товарища (заместителя) министра торговли и промышленности С. П. Веселаго о назначении пожизненных пенсий участникам экспедиции Академии наук и Географического общества И. П. Толмачеву и К. А. Воллосовичу, прошедшим от устья Лены до мыса Дежнева, ссылаясь на то, что такие пенсии были ранее назначены участникам экспедиций на Шпицберген, Новосибирские острова и в Центральную Азию ^[26]. После ранней кончины геолога . Е. Воларовича его жена и четверо детей остались без средств к существованию. Ф. Н. Чернышев обращался в различные инстанции Горного ведомства и министерства относительно назначения пенсии семье . Е. Воларовича, но безуспешно: везде отказывали из-за недостаточного для назначения пенсии срока службы покойного. Тогда Ф. Н. Чернышев написал прошение на имя академика Н. А. Котляревского — председателя постоянной комиссии Академии наук для оказания помощи нуждающимся ученым, литераторам и публицистам^[27]. В результате длительных хлопот такая пенсия была назначена, и в архиве Геологического комитета имеется благодарственное письмо Ю. П. Воларович^[28].

Ф. Н. Чернышев вырос в большой и трудовой семье и сам рано обзавелся семьей, которая быстро росла и требовала больших забот. Феодосий Николаевич был искренне привязан к своей супруге Валентине Александровне, скромной и трудолюбивой, на которой держался весь дом. Уже в 1880 г. у них родился сын Борис, через два года — дочь Ксения, затем Юрий и Глеб, умершие в раннем детстве — 6 и 11 лет, а в 1900 г.—младший сын Всеволод. Такая большая семья требовала больших хлопот, во многом легших на плечи Валентины Александровны. К ним прибавлялась помощь родителям Феодосия Николаевича.