Фердинанд Великолепный

Маг сел, приподнял левую лапу. Но когда Фердинанд незаметно подмигнул ему правым глазом, он торопливо опустил ее и с решительным видом протянул правую.

– Замечательно! – похвалил Мага Фердинанд. – Вижу, ты мыслящий пес. От имени жюри вручаю тебе первый приз. Кроме медали, получишь два килограмма копченых ребер. Съешь сейчас или завернуть?

– Мне хотелось бы взять их домой, – ответил Маг. Говорил он на таком языке, что понять его мог только Фердинанд. – Дома и съем их вместе с женой. Она не смогла прийти на выставку – у нее насморк.

– Я уверен, ребрышки придутся ей по вкусу, – ответил на том же языке Фердинанд, хорошо знавший все собачьи языки. – Желаю приятного аппетита. До свидания!

Передай привет жене, – сказал он, прощаясь. – Желаю успеха.

Перед закрытием организовали еще один конкурс. На сей раз собакам предстояло выбрать самого симпатичного посетителя. Некоторые знали об этом и старались заранее завоевать сердца собак. Многие посетители шныряли взад и вперед по парку и, перебегая от собаки к собаке, подсовывали кому конфетку, кому сосиску, кому пряник, и все только для того, чтобы снискать расположение собак. Некоторые потратились даже на свиные отбивные.

По знаку председателя все собаки были спущены с поводка. Победителем решили признать того, кто соберет вокруг себя наибольшее число собак.

– Ффффффффффьььььььььююююююююю! – прозвучал свисток председателя.

Все до единой собаки бросились в одну сторону. Они сгрудились под каштаном, где сидел на стуле утомленный волнением дня Фердинанд.

XII

Под приветственные возгласы Фердинанду вручили большую золотую медаль.

Председатель собственноручно приколол ее к лацкану пиджака. Вид у председателя был при этом необычайно торжественный, и заикался он больше обычного.

– М-ммм-ы оч-ччччччч-чень ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра… …ды! – докончила за него толпа.

Ч-ч-ч-ч-ч-то эт-т-т-т-т-то имен-н-н-н-н-н-н-но в-в-в-в-в-в-…

– …вы! – воскликнули разом зрители.

Д-д-д-д-д-д-д-д-д-д-дазд-д-д-д-д-д-д-д-д-д-дравств-в-в-в-в-в-в-в-в-в-в-в…

– …ствует! – гаркнули собравшиеся.

– В-в-в-в-вот им-м-м-м-м-мен-н-н-н-н-н-н-н-н-н-н-н…

– …но! – крикнули, расхохотавшись, все зрители и принялись снова приветствовать медалиста.

В этот день в честь Фердинанда было произведено 3128 криков, в том числе:

1265 "Ура!"

828 "Да здравствует!"

654 "Виват!"

129 "Привет!"

55 "Многие лета!"

49 "Браво!"

и 48 "Гоп-гоп!"

Остальные сто разобрать не удалось, но ни у кого не было сомнений, что все они выражали живейшую радость и глубочайшее уважение.

Парк понемногу пустел.

Директор подошел к сияющему Фердинанду, еще раз поздравил его и, потянув за рукав, вежливо сказал:

– Может, пойдем…

– Как тут хорошо… – ответил разомлевший Фердинанд.

– Слов нет, хорошо. Но пора и в гостиницу. Не забывайте, ведь я директор.

– Верно, верно, – согласился Фердинанд.

– Ну так пошли, – сказал директор.

– Минуточку, – сказал Фердинанд, – а лифт?

– Совсем забыл!

– Нам придется взять его с собой. Не можем же мы его тут бросить.

– Взять… Но как?

– Может, там есть еще одна кнопка, которой мы не заметили? Нажмешь ее и кабина вернется на место.

– Ах эти кнопки! И слышать о них не хочу! – рассердился директор.

– Что же делать? Ведь нельзя бросить такую вещь на произвол судьбы.

– Не кажется ли вам, что она не стоит ваших забот? – спросил директор, с улыбкой покосившись на Фердинанда.

– Скажу вам откровенно, – не уступал Фердинанд, – я привязался к этой кабине.

Она вовлекла нас в такие приключения!..

– Не представляю, что с ней делать.

– Может, погрузим в такси?

– Не войдет.

– Придумал! – воскликнул Фердинанд. – Поставим ее на извозчичью пролетку.

– Как хотите, – ответил директор.

– Поедем с кабиной на извозчике! – крикнул, подпрыгивая от радости, Фердинанд.

– Поедем, но не все, – холодно отозвался директор.

– То есть как "не все"? – опешил Фердинанд.

– Я лично не поеду, – заявил директор. – Не желаю быть посмешищем.

– Чего тут особенного – везти кабину в пролетке?

– Не в том дело, – отрезал директор. – Особенного тут ничего нет, но это несолидно. Солидный человек не может себя вести несолидно. Вы меня понимаете, Фердинанд?

– Понимаю, но не очень, – признался Фердинанд. – Вы боитесь, что над вами станут смеяться…

– Что значит "боитесь"? Я просто уверен в этом. Завтра, стоит мне только высунуть нос на улицу, все мальчишки в городе станут орать:

Кобыла кабину тащит,
Директор глаза таращит.

– Чудный стишок! – не удержался Фердинанд. – Ах, какой чудный! Я готов дать что угодно, только б меня подразнили так на улице.

– Вы считаете это забавным?

– Дорогой мой, это прелестно. Если хотите, можете не ехать, я поеду один.

– Я бы, пожалуй, с вами поехал, – начал оправдываться директор, – но доктор велит мне ходить как можно больше пешком. Мне, знаете ли, нужно двигаться. А сегодня я уже прокатался полдня в этой проклятой кабине. Вы на меня не будете в обиде, дорогой Фердинанд, если я с вами не поеду, не правда ли?

– Конечно, не буду, – ответил Фердинанд, – ведь вы знаете, как я к вам отношусь.