Ферма

Когда я начал слезать вниз, сооружение вновь скрылось из виду. Я двинулся в том направлении, где заприметил его, и вскоре среди снежных сугробов показались его стены, сложенные из бревен белой березы. Судя по размерам, постройка была чем-то вроде сарая для инструментов или мастерской, и ее должна была соединять с фермой деда какая-нибудь проселочная дорога. На двери висел ржавый замок. Краешком брелока я вывернул шуруп, которым петля крепилась к доске, снял замок и шагнул внутрь.

Снаружи по-прежнему светила полная луна, которая и помогла мне найти эту хижину, но внутри мне впервые пришлось воспользоваться фонариком. Прямо перед собой я увидел собственное искаженное отражение. Живот у меня раздулся и расплылся по всей ширине округлого стального контейнера. В нем мой дед сепарировал свой белый мед. Внутри не было ничего лишнего, и единственным украшением оказались часы с кукушкой в искусно вырезанной деревянной раме. Но они давно остановились. Я несколько раз подергал гири, пока они вновь не пошли. В торце корпуса, по обеим сторонам циферблата, были устроены две дверцы, одна – внизу, а другая – вверху. Когда механизм начал отбивать часы, они открылись одновременно, и из них выступили две резные деревянные фигурки – мужская и женская. Мужчина был наверху, женщина – внизу, и они смотрели друг на друга. Я вдруг понял, что повторяю слова, сказанные когда-то моей матерью и отцом Фреи:

– Привет там, наверху!

– Привет там, внизу!

Но вот фигурки скрылись внутри корпуса, и в мастерской вновь воцарилась тишина.

С другой стороны стального барабана на гвоздике висел комплект одежды пасечника, который дед надевал, когда вынимал соты из ульев. Он был сшит из плотного белого материала, похожего на брезент и кожу одновременно. Положив фонарик на пол, я напялил его на себя – брюки, плащ и перчатки. На голову я водрузил шляпу с черной защитной сеткой и повернулся, чтобы взглянуть на свое искаженное отражение. Передо мной стоял тролль, такой, каким его описывала мать, с толстой, как у динозавра, шкурой, бледными паучьими лапами и огромным черным глазом, который, не моргая, воззрился на меня.

Сняв с себя костюм, я вдруг заметил вторую – запертую – дверь. Скрытность меня сейчас заботила меньше всего, и я подошвой тяжелого ботинка бил в нее до тех пор, пока дерево не треснуло. Протиснувшись внутрь сквозь выбитые доски, я направил луч света на пол, заваленный опилками. На стенах и верстаке лежали пилы, долото и прочие инструменты – именно здесь дед ремонтировал свои ульи и, скорее всего, мастерил часы с кукушкой. На полу грудой лежали несколько незаконченных корпусов и наполовину обработанные деревянные заготовки под фигурки, из которых проступали лица. Я взял одну из них, ощутив на ладони приятную тяжесть, и провел пальцем по длинному искривленному носу. Несколько фигурок принадлежали фантастическим созданиям и, глядя на них, я никак не мог поверить в то, что их сделал мой дед. Именно здесь он мог дать волю своему воображению, закрыть дверь во внешний мир и реализовать свои творческие таланты. Присев на корточки, я поднял с пола грубую шершавую стружку.

Не знаю, сколько времени дед простоял у порога, наблюдая за мной. Где-то в глубине души я, скорее всего, понимал, что он придет сюда, не сможет не прийти и, наверное, с шумом выбивая дверь, я звал его. С деланной неспешностью я закончил осмотр мастерской, представляя себе, как он и раньше пускал в ход страх, когда приводил сюда мою мать, но те времена давно миновали – я его не боялся. Услышав, как он закрывает за собой входную дверь, я смял в ладони стружку.

Обернувшись, я поднял фонарь. Он взмахнул рукой, закрывая глаза от света и жестом показывая мне, чтобы я отвел луч в сторону. Даже среди ночи, услышав, как я вломился на его территорию, он не преминул облачиться в костюм. Я сказал:

– Ты приводил сюда мою маму. Только тогда она не была Тильдой, ты дал ей новое имя. Ты назвал ее Фреей.

– Нет.

Итак, он собрался все отрицать. Я ощутил, как в груди разгорается гнев, и уже собрался обрушить на него доказательства, когда он добавил:

– Она сама выбрала себе это имя. Вычитала в какой-то книге. Ей понравилось, как оно звучит.

Для меня эта мелкая деталь оказалась сродни поразительному открытию, да еще с намеком на соучастие. Я помолчал, заново оценивая стоящего передо мной внушительного человека. Будучи опытным политиком, он заранее дал знать о своем появлении. Он не стал отрицать выдвинутые против себя обвинения. Он поступил гораздо хитрее и тоньше, вознамерившись переложить часть ответственности на плечи матери. Этого я допустить не мог.

– Ты рассказал ей сказку, красивую историю, которую сам же и придумал. Ты станешь играть роль ее мужа, а ей приказал исполнять роль жены. А эта мастерская, заявил ты, станет вашей фермой.

Я ждал, что дед скажет что-нибудь, но он молчал. Он хотел узнать, что именно мне удалось выяснить.

– Тильда забеременела. Твоим ребенком.