Ферма механических тел (СИ)

Иначе дагерротипы будут засвеченными из-за рентгеновского излучения, испускаемого высшими светлыми и темными духами. Так Теш хочет запереть их души в фотографиях пост-мортем? Теперь понятно, как хунгану удалось озолотиться на так опрометчиво подаренной мной технике. Он основал бизнес по зачистке улик, за которую готовы платить все: Анархисты, Броневик, Антиимпериалисты, грешные священники, нечистые на руку члены парламента…

Я проводила взглядом лоа, одним прыжком поднявшегося на крышу, через дыру в которой падал снег, услышала знакомый рокот двигателей «Буревестника» и, отбросив праздные мысли, поторопилась с зачисткой места преступления.

Фотоаппарат был последней модели, со встроенной вспышкой, поэтому трудностей в его использовании не возникло. Дагерротипы были готовы, когда на крышу опустилось что-то тяжелое, дохнувшее паром. Я еще с войны знала, что так звучит крылатая воздушная лодка. Папа Легба, сверкая обнаженным торсом, изящно спрыгнул обратно. По-женски отбросил за спину белое каре, за которым я еще разглядела длинные черные дреды, и склонился над работающим эхографом.

— Где мы? — поинтересовалась я, пытаясь сориентироваться по шпилям ближайших зданий, но мое знание верхнего берега Детаит оставляло желать лучшего.

— В здании, соседствующим со штабом тайной полиции, но формально им не принадлежащем. Идеальное укрытие для незаконных допросов, — с готовностью пояснил лоа, когтем отрезая кусок эхограммы. Удаляя все звуки, что записал астральный детектор после убийства Ллос.

Нельзя же оставлять бобби без работы, правда? Вот и пусть расследуют преступления в их же рядах. Может, хоть ненадолго от оппозиционеров отстанут.

Папа Легба, которого без черной метки я теперь снова видела, как субтильного дроу, приложил палец к губам и жеманно протянул руки. Без проклятого клейма, позволяющего ему приказывать, я вновь ощутила сковывающий липкий ужас при мысли о прикосновении к лоа.

С досадой подумала о мехаскелете, который не надела, опасаясь металлодетекторов в дверях «Гурмании». У меня, в отличии от аристократов, нет лицензии на ношение потенциально опасных механических протезов. Но тут, как перед бомбежкой, с натугой загудела воздушная тревога. И страх вновь попасть в застенки Бюро, не успев скрыться от погони, пересилил страх перед демоном. На крыше оказалась, не успев глазом моргнуть.

— А ты не так труслива, как кажешься, — ухо царапнуло клыками, когда Папа Легба стряхивал меня в воздушную лодку. Когтистая ладонь пошло скользнула в карман моих брюк, забирая дагерротипы. — Будь я в твоем положении, не осмелился бы рисковать собой.

В каком положении? В безвыходном? Да если бы я не решилась поработать приманкой для тайной полиции, мы бы ни за что не добыли фотографии пост-мортем и не завершили бы создание автоматона! Ради которого, между прочим, Мэй рисковал собой, выкрав начальные чертежи, Ева рисковала собой, спасая мастера Дедерика после взрыва, а Винс и вовсе отдал жизнь.

На фоне этого моя жертва, основанная на уверенности в том, что меня спасут, не выглядит чем-то впечатляющим. Подумаешь, голова будет месяц болеть после эмпатических пыток. На войне и не такое приходилось сносить. А если я изначально не собиралась героически помирать ради высшей цели, то в чем заключается моя смелость?

Я собиралась было высказать этому перьевому лорду все, что думаю о его издевках, но он вдруг пригвоздил меня таким взглядом, что я поперхнулась словами. И спрыгнул с крыши, растворившись в зарождающейся метели. А мне в мельтешении снега и пепла из фабричных труб все мерещились глаза, такие черные, что зрачок сливался с радужкой. И взгляд, лишенный привычного лукавства.

Так он не издевался? Но тогда что он имел в виду?

— Шевелись, Гайка! — прикрикнул на меня мой старый командир за штурвалом воздушной лодки.

Я очнулась и, оставив смутные предчувствия до лучших времен, прыгнула в машинный отсек под креслом пилота. Проверила показатели нагрева двигателя и давления пара, добавила угля и завела механические крылья. Летательный транспорт чихнул и с рокотом взмыл над городом.

Облака превратились в тучи, набухшие над шпилями императорского дворца и Тагартского Енохианского собора, по брюхам которых шарили столпы света прожекторов. На сводящий зубы вой воздушной тревоги к столице плыли жандармские дирижабли с ближайшей станции на другой стороне Сизого залива. Завтра все газеты будут пестреть заголовками о стальных яйцах Бартоломью Буревестника, прошедшего прямо над штабом тайной полиции. Командир прибавил скорость.

Я вылезла из машинного отделения, мигом задохнувшись от бьющего в лицо колючего ледяного ветра. Нацепила гогглы и, прикрыв лицо воротником пиджака, опасливо обернулась на приближающиеся огни жандармских дирижаблей.

— Успеем оторваться? Где «Буревестник»? — крикнула я в ухо командиру и сплюнула его плещущуюся на ветру бороду.

— У островов Еноха, — прогундосил в латунный нос бывший авиатор.