Ферма трупов

— Доброе утро, доктор Скарпетта, — произнес Дженретт. Кажется, он действительно был рад меня видеть. — Халат и перчатки в шкафчике, вон там.

Я вежливо поблагодарила, понимая, что переодеваться мне в общем-то ни к чему, как и вообще присутствовать здесь — молодой врач прекрасно обойдется без моего участия. С самого начала я предполагала, что вскрытие ничего не даст, и получила первое тому подтверждение, взглянув на шею Фергюсона. Красные полосы от удавки, которые я осматривала вчера вечером, уже сошли, а глубже — в мышцах и тканях — следов травматического воздействия обнаружить уже не удастся. Мне оставалось только, наблюдая за работой Дженретта, смиренно осознавать в который раз, что никогда патологоанатому не заменить следователя. Ведь не будь нам известны обстоятельства смерти Фергюсона, мы не имели бы ни малейшего понятия о ее причине. Мы знали бы разве только, что он не был застрелен, зарезан, избит до смерти и не умер от какой-либо болезни.

— Думаю, вы заметили запах от носков, которые он напихал в лифчик, — сказал Дженретт, продолжая работать. — Удалось ли обнаружить что-то, что могло бы стать его источником, например, духи или какой-то одеколон?

Он вытащил внутренности. Печень носила следы легкой степени жирового перерождения.

— Нет, не удалось, — ответила я. — И, должна сказать, в подобных случаях использование ароматических веществ практикуется в основном, когда участников двое или больше.

Дженретт поднял на меня глаза.

— Почему?

— К чему лишние хлопоты для одного себя?

— Да, думаю, в этом есть смысл. — Он опорожнил содержимое желудка в коробку. — Немного буроватой жидкости, только и всего, — заметил он. — Ну, что-то похожее на орешки. Вы говорили, он прилетел в Эшвилл незадолго до того, как обнаружили тело?

— Да, верно.

— Тогда он, вероятно, в самолете грыз арахис. И употреблял спиртное — уровень алкоголя в крови ноль четырнадцать промилле.

— Скорее всего он продолжил выпивать и дома, — добавила я, вспомнив стакан с бурбоном в спальне.

— А если, как вы говорите, участников может быть больше одного, имеются в виду гомосексуальные или традиционные сексуальные отношения?

— Гомосексуальные зачастую, — ответила я. — Но ответ, как правило, может подсказать порнография.

— Он разглядывал обнаженных женщин.

— Точнее, их фотографии присутствовали в найденных рядом с телом журналах, — поправила я его. Нам не было известно доподлинно, на что Фергюсон смотрел. Вблизи его трупа лежали порножурналы — вот все, что мы знали. — Кстати, немаловажно и то, что мы не обнаружили других порнографических материалов или атрибутики сексуального характера, — добавила я.

— Я бы скорее предположил обратное, — заметил Дженретт, включая в розетку электропилу.

— Обычно у таких людей этого добра целые залежи, — согласилась я. — Они ничего не выбрасывают. Вообще-то меня сильно настораживает, что мы нашли у него всего четыре журнала такого сорта, причем все четыре — свежие выпуски.

— Похоже, он втянулся совсем недавно.

— Отсутствием опыта можно было бы объяснить многое, — ответила я. — Но все же некоторые несоответствия мне лично просто бросаются в глаза.

— Какие, например? — Сделав надрез за ушами, Дженретт сдвинул скальп, обнажая череп, и лицо Фергюсона вдруг превратилось в обвисшую, печальную маску.

— Ну, помимо так и не найденных духов, которые могли бы послужить источником запаха его белья, нам также не удалось обнаружить в доме никакой женской одежды, кроме той, что была на нем, — пояснила я. — В коробке отсутствовал один-единственный презерватив. Вот шнур он использовал как раз старый, но в доме нет более длинного мотка, от которого его могли отрезать, или чего-то подобного. Кроме того, покойный из осторожности подложил под шнур полотенце, однако узел при этом завязал крайне опасный.

— Что понятно уже из самого названия, — вставил Дженретт.

— Да. Висельная петля затягивается легко и намертво, — продолжала я. — Отнюдь не лучший выбор, если вы под градусом, да еще и взгромоздились на лакированный стул без спинки, с которого, кстати, свалиться гораздо легче, чем с обычного.

— Вряд ли многим известно, как завязывать висельную петлю, — задумчиво протянул Дженретт.

— Вопрос в том, с чего бы Фергюсону знать такие вещи, — сказала я.

— Ну, он, наверное, мог бы посмотреть в книге, как это делается.

— Книг по вязанию узлов, морской тематике или чему-то подобному в доме не обнаружено.

— А в принципе трудно освоить такой узел самостоятельно? Например, по какому-то описанию?

— Освоить вполне можно, но это потребует определенной тренировки.

— Но для чего вообще такие сложности? Почему не использовать какой-то другой вид узла, попроще?

— Висельная петля ассоциируется с чем-то ужасным, зловещим. В ней есть лаконичность и в то же время — ну, не знаю — изящество, что ли. Кстати, как состояние лейтенанта Мота? — добавила я.

— Стабильное, но некоторое время ему придется полежать в интенсивной терапии.

Дженретт включил электропилу. Пока он снимал черепную крышку, мы не произнесли ни слова. Разговор возобновился, только когда он извлек мозг и приступил к исследованию тканей шеи.