Ферн

И вот теперь, когда она совсем рядом, и он чувствует, как бьется ее сердце, слышит, как она дышит, его опять начинает донимать мысль о том, зачем женщина с таким сильным характером прячет свое естественное существо под мужской одеждой. Стыдилась ли она своей женственности или не хотела вызывать интерес у мужчин? И то и другое не имело смысла.

Если она делала это, чтобы не привлекать к себе внимание противоположного поля, то здесь была тактическая ошибка. Напротив, жаждущих любви ковбоев такая одетая в штаны баба могла только распалить еще сильнее.

Чем дальше он продвигался по прерии и чем сильнее прижимал к себе Ферн, тем сильнее становилось его желание и скоро он уже ни о чем не мог думать, как только о ее теле.

Никогда он так остро не чувствовал женщину. Их тела все время касались друг друга и порой Мэдисону казалось, что это электричество, которое возникло между ними, воспламенит их одежды.

Он держал ее чуть повыше талии, и всякий раз, когда она наклонялась вперед, ее грудь касалась его рук. Вместо того чтобы думать о том, какие у нее переломы или ушибы, все его мысли были только об этой груди. Похоть волнами накатывалась на него.

Он ощущал икры Ферн, ее бедра. Никогда он еще не был в таком интимном контакте с женщиной без возможности раздеть ее и дать волю своей чувственности. Это создавало страшное напряжение. Мэдисон представил ее без одежды. Одна мысль об этом вызвала такую мощную эрекцию, что он чуть не вскрикнул.

Еще час назад он думал о Ферн, как о забавной игрушке, с которой можно побаловаться от скуки. Теперь же он просто умирал от желания к ней.

Он с отвращением думал о том, что животная сторона в нем побеждает его разум. Его ужасало, что он уже не может контролировать себя. Животная природа в человеке, он знал прекрасно, если дать ей волю, до добра не доводит. Последствия могут быть самыми ужасными. Тогда конец карьере, да, может быть, и самой жизни. Вот почему у него было твердое правило – никогда не давать волю своим инстинктам.

Увидев, наконец, дом Спраула, Мэдисон страшно обрадовался.

– Здравствуйте, – закричал он, подъезжая, – есть кто-нибудь дома?

Он подъехал к окну и заглянул в комнату. Никого не было видно. Мэдисон подъехал к амбару, объехал его кругом, не переставая кричать. Никто не отозвался.

Отца Ферн не было дома.

Мэдисон не мог просто положить ее на кровать и уехать. Он не знал, сумеет ли отец, если даже он вскоре явится, позаботиться о ней как надо и оказать нужную помощь. Надо было везти ее в Абилин.

Он повернул Бастера в сторону города и вдруг вновь почувствовал желание к Ферн. Мэдисон выругался. Он не понимал, что же такое есть в этой женщине, что так влечет его к ней. Нет, надо держаться от нее подальше, так для него будет лучше.

Мэдисон уже почти достиг окраин Абилина, когда Ферн застонала и очнулась. Она с трудом повернула голову, чтобы посмотреть, кто сидит за ее спиной, и он увидел боль в ее глазах.

– Не двигайся, – предупредил он, когда она хотела вырваться из его рук. – Тебе будет больно.

– Что случилось? – спросила она, все еще делая попытки освободиться.

– Ты упала с лошади.

Она перестала бороться и посмотрела на него недоверчиво.

– Я никогда не падаю с лошади, – заявила она, морщась от боли. – Ты, наверное, что-то со мной сделал.

Гнев охватил Мэдисона, но он быстро подавил его и не произнес ни одного слова. Его гнев был вызван чувством вины, которую он мог загладить только одним способом – взять ответственность за все, что случилось, на себя.

– Я сказал кое-что, чего я не должен был говорить. Ты разозлилась и от злости не различала дороги. Твой конь споткнулся, и ты упала в ручей. У тебя может быть сотрясение мозга и несколько сломанных ребер.

– Откуда ты знаешь? – спросила она, глядя на него широко открытыми глазами.

– Я осмотрел тебя.

– Ты трогал меня? – спросила она с гневом и страхом в голосе.

Мэдисон не знал, почему ее реакция так раздражает его. Какой женщине понравится, если ее трогает посторонний мужчина.

И все-таки он злился.

У него из-за нее было чувство вины. Но после того как он с таким упорством подавлял в себе физическое влечение к ней, Мэдисону казалось, что он загладил свою вину хотя бы отчасти. Если бы она знала о том, что он хотел с ней сделать, она, пожалуй, не стала бы ждать, пока его повесят. Она бы пристрелила его сама.

– Я почти не касался тебя.

– Ты трогал меня? Как ты вообще посмел притрагиваться ко мне?

– А что мне оставалось делать? Попросить пробегающего мимо суслика, чтобы он осмотрел тебя? Извини, я не совсем знаком с правилами обращения с женщинами, которые одеваются, как мужчины. Как-нибудь ты должна объяснить мне их.

– Я больше видеть тебя не хочу, – взорвалась Ферн. Она толкнула его в грудь локтем и тут же застонала от боли.

– У тебя, наверное, сломано несколько ребер, – сказал Мэдисон, который испытавал к ней одновременно и сострадание и злость. – Не шевелись, пока я не отвезу тебя к врачу.

– Отвези меня домой, – крикнула она.

– Я уже привозил тебя туда, но твоего отца не было дома.

– Отвези сейчас же.

– Когда отец должен вернуться?