Фернандо Магеллан. Книга 1

Что делать? Кому он нужен с больной ногой, простреленным плечом? Кто даст отряд или судно, если король не доверяет? Вместо рекомендательных бумаг – справки о том, будто не продал скот маврам, а в ночной неразберихе язычники угнали овец. «С таким прошлым даже в пастухи не возьмут», – грустно подумал Фернандо.

У него нет наследственных поместий. Дворянский герб причислен к последнему, четвертому разряду, дает лишь право ношения меча да посещения дворца. Трудно начинать жизнь сначала, когда твои знания и опыт никому не нужны.

Магеллан прислушивался к шуму за окном и затухающей боли в ноге. Ему не хотелось отходить от стекла, поворачиваться лицом к нарядной толпе, наверное, уже узнавшей об отставке увечного ветерана, одного из многих, ежедневно появлявшихся во дворце в надежде получить пенсион или доходное место. Фернандо вспомнил о ждущем за оградой Энрике и подумал, что надо растереть ногу. Он отвернулся от окна, направился к выходу.

В дверях стоял высокий мужчина в черном камзоле с золотой массивной цепью и крестом на груди, внимательно следивший за капитаном. Он перевел взгляд с глаз офицера на его аккуратно подстриженную квадратом, вороньего цвета бороду, высокий лоб, широкие виски.

Магеллан с трудом выпрямился на больной ноге, опустил руку на рукоять меча, с гордым видом спросил:

– Сеньор, вы давно здесь?

– Я искал встречи с вами.

Фернандо молча презрительно рассматривая штатского.

– Меня зовут Руй Фалейра, – представился тот. – Я королевский астролог, составляю гороскопы, предсказываю будущее. – Его сухощавая фигура вежливо изогнулась, крест сверкнул в складках одежды.

– Гадалка сделает это за мораведи, – возразил Магеллан, ожидая, когда ученый освободит дорогу.

Тот не обиделся, подошел ближе. На вид ему было лет сорок. Нервные горящие глазки на подвижном желтоватом лице ощупали офицера.

– Я изобрел новую систему вычисления долгот, способную в любой части Земли определить местонахождение судна, хочу поговорить с вами о ней, – сказал астроном.

– Я занят! – оборвал Фернандо и, приволакивая ногу, пошел прямо на него.

– Могу ли я надеяться? – отскочил в сторону мужчина.

– Надейтесь, – зло усмехнулся капитан. – Надежда ничего не стоит, а умирает последней. Поведайте о вашей системе Его Величеству!

– Я составил карту мира, рассчитал величину Южного моря… – торопливо сообщал Фалейра, но офицер не слушал и с неприступным видом, словно не отказ, а служебное повышение даровал ему король, проталкивался через толпу, никому не уступал дороги.

Глава II Рассказ моряка

Октябрь 1516 года выдался теплым и ласковым. Ветер с холмов приносил запахи разбросанных островками в лощинах вечнозеленых лесов, аромат эвкалиптов, пряной травы. Из гавани тянуло морской свежестью, рыбой, солониной, смолистыми бочками. На извилистых улочках Старого города, построенного у подножия древней арабской крепости, взметнувшей тупые прямоугольные стены и башни в голубое небо, пахло помоями. Португальцы назвали ее замком Сан-Жоржи. Приказы запрещали загрязнять тысячелетний город, но жители выливали нечистоты у домов. Лишь на площадях у церквей и соборов мостили камнем расползавшуюся после дождей коричневую почву. Вдоль змеившихся к холмам узких улиц стояли высокие ярко раскрашенные кирпичные дома с черепичными крышами. За обожжеными солнцем стенами в крохотных двориках теснились служебные пристройки. Несколько христианских церквей, готический собор XII столетия да мусульманская мечеть (наследство от мавров) украшали город.

В наспех бестолково застроенном купцами и мастеровыми Новом городе бурлила жизнь. Он вырос вдоль бухты реки Тежу. Отсюда в Индийские владения уходили суда, приносившие хозяевам сказочные богатства. Если возвращался один из трех кораблей, затраченные на экспедицию деньги окупались в двадцатикратном размере. Десять лет нескончаемым потоком сокровища текли в Лиссабон. Нажитое на торговле пряностями, слоновой костью, драгоценными камнями и тканями золото оседало в сундуках, королевской казне, перечислялось Церкви.

Денег было много, а талантливых строителей мало. Их приглашали из соседних стран. В Лиссабоне возник строительный бум, король надумал поразить европейские дворы роскошью столицы. За четверть столетия здесь родился самобытный стиль «мануэлино», воплотивший образы, навеянные впечатлениями от покоренных стран. На стенах домов, в убранстве церквей фантастически сочетались растения, водоросли, паруса, крокодилы, обезьяны, попугаи, якоря, канаты, нимфы, драконы, куроподобные ангелы, образы святых. Привычный мир средневекового человека изменился, сознание отказывалось верить в азиатскую нечисть, но корабли привозили чучела «реликтов», неопровержимо свидетельствовавших об истинности пьяных матросских бредней. В храмах возникли хохлатые птицы с женскими грудями, люди с песьими головами, гривастые львы, слоны с ушами в половину туловища, рыбы-острова.