Феромон

Во-первых, в центре густонаселённого района бегать можно только по улицам, в виду удалённости парков. А во-вторых, это чревато встречами с прохожими, большинство из которых женщины.

Но сегодня организм просто требовал опасности. Пробежаться потным в толпе прохожих. Купить уличную еду. Заглянуть в утреннюю газету. Не знаю, что ещё. Ну, конечно! Позвонить злобному монстру Диане Солл. Хотя бы для того, чтобы высказать соболезнования.

- Соедини меня с Дианой Солл, - бросаю Анне на ходу, дожёвывая пирожок «без ничто». Ибо, что за размоченный картон был в начинке, я так и не понял. И то, что рыжая вытворяла там, в моём сне, вовсе не повод с ней церемониться.

- Она назначила встречу через тридцать минут, - отвечает она таким бесстрастным тоном, не поднимая головы, что становится обидно: вообще-то это я здесь главный говнюк. - И тебе доброе утро, Эйв!

- По какому поводу? - замираю на пороге, когда смысл фразы наконец до меня доходит. Делаю два шага назад до секретарского бокса.

- По поводу завещания. Документы уже прислали. А заседание сегодняшнего суда перенесли на час раньше.

- Отлично, - выкидываю в её мусорку промасленную бумагу. - Значит, я ещё успею попить кофе.

- Кофе на столе, - отвечает она монотонно, как автомат по заказу еды.

- Мне «дабл-дабл» со всей фигнёй и картошку двойной прожарки, - не могу удержаться, чтобы её не подколоть, наклоняясь к перегородке.

Рыжая поджимает губы и обжигает меня таким взглядом, что я, пожалуй, готов добавить к заказу что-нибудь холодненькое, но шутка затянулась.

- Ты вообще спала? Когда ты всё успела?

- Кофе стынет, - нарочито равнодушно опускает она взгляд в документы.

Делаю шаг и вновь останавливаюсь.

- Но как ты узнала, когда я при...

- Мне позвонил твой водитель, - и не думает она оборачиваться.

- Сэмми?! Анна, кофе...

- Стынет, - обрезает она.

Определённо, не зря она мне сегодня снилась. Тысячу лет так хорошо себя не чувствовал. Откидываюсь на спинку стула. Делаю большой глоток... С зефиром. Она принесла мой любимый кофе. Но это-то она откуда могла знать? Я тысячу лет его не пил. С того дня, как умерла мама. И до прошлого раза, когда Анна принесла его первый раз.

Мама одна умела его так готовить. Сначала раздавливала в кружке вилкой зефир, а потом он таял, образуя воздушную пенку. Дьявол! Уверен, этот кофе сделан именно так. Я даже прикрываю глаза от удовольствия. И даже на секунду задумываюсь, а не навестить ли мне отца. Мы не разговариваем больше пяти лет. С похорон. И эти клинки, что он выковал своими руками, стоят как напоминание о том, чтобы я никогда не поступил как он.

- Йорн! - сообщает интерком. Но голос Анны, перегородившей дверь Моргану, я слышу громче.

- Пусть проходит, - едва успеваю стереть с лица улыбку, когда, мягко качнув бёдрами, мой секретарь освобождает дорогу именному партнёру.

- Ты подумай, - возмущённо закрывает он дверь. - Она меня! Меня не пустила без разрешения! Это что ещё за... бельгийские вафли, Эйв?

- А ты думал, тебе сойдёт с рук, что ты пытался её использовать? - Белобрысый Йорн застывает посреди кабинета, словно забыл, зачем пришёл. - Она мой человек. И, будь добр, впредь спрашивать, если тебе что-то понадобится от моего помощника.

Я понятия не имею, о чём говорю, но прекрасно знаю замашки Моргана. И, судя по тому, как Йорн топчется и втягивает голову в плечи, попадаю точно в цель - он её чем-то обидел.

- У нас проблемы с «Визерикусом».

Едва успеваю накрыть рукой интерком и смерить Моргана ненавидящим взглядом.

- Анна, мне, пожалуйста, ещё одну копию завещания Солла, устав его компании и всё, что там к нему прилагается.

- Хорошо, мистер Хант, - нарочито громко произносит она в переговорное устройство, чеканя слова, как монеты. Они могли бы со звоном падать в пустую башку Моргана, чтобы тот научился думать, прежде чем сообщать плохие новости, когда не следует.

Смотрю, как она уходит. Это явно становится привычкой. Дурной. Но не могу оторвать взгляд. Сегодня она в красном. Наверняка это какой-нибудь карминовый или коралловый, или названный в честь нетускнеющих полотен Тициана. Йорн в этом разбирается, не я. Я же мысленно вижу это платье где-то на полу, рядом с тем бесформенным свитером. Там бы ему самое место. И только вдоволь насладившись этой картиной, разрешаю говорить Йорну.

- Ты хотел сказать: у тебя проблемы?

- Нет, Эйв, у нас, - протягивает он документы.

- Что за хрень?! Коллективный иск? - вчитываюсь в строки. - Но «Визерикус» не занимается лекарственными препаратами, только субстанциями.

- В том-то и дело, - мнётся Йорн. - Каждая из семи компаний получила по коллективному иску от людей, что принимали их препараты. В результате проверки они пришли к выводу, что использовали при производстве одну и ту же субстанцию «Визерикуса» и готовы заявить о нарушениях качества, объединив эти иски.

- Семь корпораций по всему миру? Больше пятисот человек написали заявления? - лезут у меня глаза на лоб. - У нас нет таких ресурсов. Они же нас разорят.

- Поэтому я и говорю, что это наши проблемы, - вздыхает Йорн.