Феромон

- Что ваши исследования - фальшивка, мистер Подески. И просто способ пудрить всем мозги. И проведённая нами экспертиза, и предоставленная вами информация Комитету по этике наглядно показывают, что вы изобретаете велосипед. Нет никакого сказочного феромона, а есть обман и фальсификация. Я тут заглянул в научную библиотеку, - уверенно возвращается он к своему столу, а затем передаёт приставу листок. - По вашему абонементу, мистер Подески. Вы запрашивали редкие научные издания, изучали сохранившиеся труды алхимиков, брали очень редкие манускрипты, но все их связывает одно - все они посвящены синтезу, - поднимает он вверх указательный палец. - То есть созданию веществ, даже производству, позволю я себе это слово.

- А как, по-вашему, я мог бы вывести формулу, не обладая данными для сравнительного анализа? - вцепляется в конторку Дэйв. - К тому же, труды того же Бэкона или Ал-Рази, например, - кладезь знаний об афродизиаках.

- Как вы сказали? Афродизиаки? - глумливо улыбается Джеймс. - Это не те ли вещества, что как раз искусственно вызывают половое влечение?

- Да, но... - нервничает Дэйв.

- Это некие снадобья, позволяющие совокупляться по семьдесят раз подряд, - снова перебивает его обвинитель. - Именно так сказано в одной из взятых вами книг буквально на первой странице. Так не одно ли из них вы синтезировали и, совершив сговор, оба выдаёте за природные особенности мистера Ханта?

- Нет, нет и ещё раз нет, - кипятится Дэвид. - В труде Теофраста, на который вы ссылаетесь, описана физиология растений.

- А не вы ли, согласно вот этой накладной, - передаёт он приставу ещё документ, - ежемесячно получаете для своей лаборатории целые мешки определённых видов зелёных растений. Для чего?

- Это корм для кроликов, - обескуражено хлопает глазами Дэвид.

- Насколько мне известно, кролики поедают сено, а не побеги, - вчитывается он в лист, оставшийся на столе, - простите, не знаю, правильно ли прочитаю это на латыни. Кажется, ...

- Не трудитесь, советник, - перебивает его судья. - Продолжайте.

- Разве это растение не является афродизиаком?

- Для кроликов, - отвечает Дэйв, чем заставляет улыбнуться и меня, и судью Эспозито. - Значение этих веществ для людей сильно преувеличено. И раздуто искусственно для того, чтобы продажи тех же духов с феромонами или других столь же волшебных снадобий шли активнее. Но как учёный, изучающий действие разных феромонов со всех сторон, а не мог не убедиться в этом экспериментально, - получив одобрение, Дэйв воодушевляется и настраивается определённо на нужную волну. - Веществ, способных вызвать столь сильное влечение, что заставило бы женщину вести себя, как загулявшая кошка, в природе просто нет. Их невозможно выделить или синтезировать. По крайней мере, мне этого точно не удалось. Иначе я сидел бы не здесь перед вами, а готовился к получению Нобелевской премии.

Теперь улыбаемся не только мы, но даже невозмутимый пристав.

А проглотивший это Джеймс теряется, глядя на гневно вспыхнувшую Лили. Что, не понравилось сравнение с кошкой? Глотай, милочка, то ли ещё будет.

- У вас будут ещё вопросы к мистеру Подески? - выводит Питера из ступора судья.

- Нет. Нет, Ваша честь, - блеет он.

- Тогда я ознакомлюсь с новыми полученными данными, и мы продолжим в следующий раз. На сегодня заседание закрыто, - стучит она молотком. - И готовьтесь лучше, мистер Джеймс, добавляет она уже вставая. Берегите и своё, и наше время.

- Фух! - вытирает несуществующий пот со лба Дэйв. - Ну, как я?

- Отлично, старина, - хлопаю я его по спине, убедившись, что Лили Гринн со своим мерзким адвокатишкой уже скрылась в дверях.

- Вот он урод, а! Даже траву для кроликов приплёл.

- Вот твои кролики тебя и выручили, - улыбаюсь я. - Хотя с гражданством, признаюсь, даже я не ожидал. Ну, иди, успокой Ив, - вижу я, как нервно она заламывает руки, переступая с ноги на ноги в проходе.

Я машу ей рукой в знак приветствия. Она отвечает, а потом кидается на шею Дэйву, словно он не с рядового заседания суда вышел, а из тюрьмы.

Всё же она не уехала. И всё ещё с Дэвидом. Подозреваю, мои самые худшие прогнозы на её счёт оправдаются, и мы ещё погуляем на их свадьбе.

Мы. Как это слово приятно щекочет в груди. Как пузырьки шампанского. Волнует, создаёт в душе будоражащие ощущения. Мы: я и Анна. Анна и я. Мы. И я почти выбегаю из зала, чтобы побыстрее увидеть её, и на ходу включаю телефон.

Горящий на экране пропущенный звонок приводит меня в ступор.

- Габриэла? - перезваниваю я, спускаясь по ступенькам здания суда, уже предчувствуя неладное.

Отец. Сердечный приступ. Госпиталь. В тяжёлом состоянии. Из её многословной взволнованной тирады я вычленяю только эти слова, всё остальное совершенно неважно и проплывает фоном.

- Я вылечу ближайшим рейсом, - всё, что отвечаю ей я.

Отправляю Сэмми домой, чтобы собрать свой нехитрый скарб в дорогу. И набираю Анну.

- Эйв, что случилось? - уже тревожится она, а я ведь только поздоровался. И после моих разъяснений безапелляционно заявляет, что летит со мной.

75. Анна