Феронакозия

Кое-как убравшись, Вадим вспомнил, что не запер дверь. Он вернулся в коридор, задвинул широкий засов и остановился у маленького окошка. Оставалось только уповать на то, что никто из соседей не вызвал полицию. Ему вовсе не хотелось, чтобы эта дикая история дошла до знакомых и его жены. Вадим остро почувствовал, как соскучился по своему дому, по курице в фольге и знакомому сериалу. Нет! Не хотел он становиться героем новоявленного триллера и не за тем сюда приехал. Будь проклят тот день, когда рыжая сотрудница из нижнего отдела сумела его соблазнить!

За окном все время что-то двигалось. Гудел усиливающийся ветер. И тут он отчетливо услышал, будто по стеклу легонько постучали. Вадим попятился назад, не отрывая глаз от окна.

– Не хватало еще и мне словить галлюцинации, – пробормотал Вадим. – Как рассветет, сразу назад. И никогда больше!

Он пошел к спящей любовнице, вслушиваясь в странные шорохи позади себя. Разыгравшаяся фантазия подсказывала, что в дом успел проникнуть кто-то недобрый. И теперь он прячется за каждым углом.

Последние метры до спальни Вадим одолел вприпрыжку, на всякий случай придвинул к двери стул. Лиза продолжала спать. Вадим взвесил в руке тяжелую полупустую бутылку, она вполне могла сойти за оружие. Он сделал из нее большой глоток и опустился на кровать рядом со спящей. Дождь внезапно кончился. В наступившей тишине Вадим вдруг различил тихие, но отчетливые шаги в коридоре за дверью. На несколько секунд он совершенно перестал дышать. Кто-то точно находился по ту сторону. Время растянулось в вечность. Рука Вадима затекла и начала покалывать. "Наверное, у меня паническая атака. Никакой злодей и грабитель не стал бы часами там торчать,"– убеждал он себя. Второй рукой он вытащил мобильник и взглянул на время. И на улице, и в доме не раздавалось ни звука. «Господи, а что было бы, если бы она утонула?»

Внезапно снова налетел ветер, словно дикое животное вырвалось из засады. Стены задрожали. Где-то послышался женский смех. Лиза продолжала лежать в нерушимом целомудренном сне. Вадим начал трясти ее за плечо. Пытаясь позвать ее, он не сразу сумел разлепить слепленные страхом губы.

Душераздирающий жуткий вопль раздался в ночи. Вадим истошно орал, указывая трясущимся пальцем в угол комнаты. Его крик, наконец, разбудил Лизу, она открыла глаза. Вадим скорчился на полу. Его лицо было искажено до неузнаваемости.

– Любовь моя, – Лиза присела рядом и положила руки ему на плечи, – не бойся!

– Надо позвонить! – зашептал Вадим. – Надо держаться вместе. Надо вызвать помощь!

Лиза обняла его покрепче и обернулась в сторону самого темного угла за шкафом, откуда не сводил глаз ее дрожащий любовник. Она сощурилась, и улыбка медленно сошла с ее лица, уступив место тревоге, возмущению и, наконец, гневу.

– Но ведь ты не Ашк! Проклятый обманщик! Самозванец! – закричала она. – Я узнала тебя, мерзавец! А где же твоя лопата и шапка?

– Перестань, там никого нет, только тени, мне все это мерещится, только тени! Хватит сводить меня с ума! – яростно огрызнулся Вадим. – Не трогай меня! Скорее прочь отсюда!

– Вадик, я его знаю! Это дворник. Тот, что был во дворе у Кривенко! Еще у него есть мотоцикл! Конечно же! Он – дьявол, адский демон!

– Замолчи! – заорал Вадим и покрепче сжал рукой бутылку, – Здесь никого нет!

Он с отчаянной силой оттолкнул Лизу в сторону и вскочил на ноги. Угрожающе размахивая бутылкой, он нащупал в кармане ключи от машины и документы, ногой отпихнул стул и стремглав побежал через кухню и коридор прочь из дома. Послышался хлопок дверцы машины, и взревел мотор.

Лиза встала и медленно, но решительно двинулась в сторону темного угла. Откуда-то донесся крик петуха. Небо над деревней начало заливаться бледно-розовой краской. И в комнату тоже проникли первые лучи зарождающегося дня. В одиночестве Лиза стояла посреди разбросанных вещей. Она огляделась по сторонам. И вдруг ей отчетливо предстала вся ее жизнь до этого момента и после него. Она вспомнила все до мельчайших деталей. И тут же снова забыла.

Сидя у потухшей печки, Лиза шептала давно застрявшие в памяти слова: «Отражения отражений, повторения повторений, отражения отражений». Несколько раз звонил ее мобильный.

– Повторения поражений, – она наконец-то взяла трубку, ее голос звучал слабо, чуть еле различимо.

– Лиза! Это Стас! Как ты? Когда снова в Питер?

Ответом ему было долгое бесцветное молчание.

– Ты обижаешься на меня? Признаюсь, я был эгоистом. Изображал из себя знатока психологии. Твой врач был прав. Ты слушаешь?

Неразборчивый шепот в ответ. До Стаса долетало дыхание Лизы, и он представлял, как почти беззвучно шевелятся ее губы.

– Лиза! Ты можешь мне сказать, что происходит? Пожалуйста, говори громче!

– У меня в голове паучки, – по слогам ответил ему Лизин голос.

– Что это значит? Ты где, Лиза? Скажи мне, с тобой что-то не так?

– Нужен пылесос, – произнесла Лиза, – его я вставлю в нос.

– Боже, Лиза, тебе совсем плохо! Скажи, где ты, очень прошу!

– В доме, – ответила ему все тем же заторможенным голосом Лиза.

– В доме! В каком доме, Лиза? В каком доме?

Лиза молчала.