Феронакозия

Не только Лиза не видела и не получала весточки от Стаса с того дня, как он вышел из редакции на встречу с генералом. Редактор его газеты обращался во все инстанции, писал и ходил лично. На письменный запрос секретарь генерала ответил, что Станислав Войник не появлялся больше в Управлении в тот злополучный день. Через три дня после исчезновения возбудили дело о похищении человека. Но никто не мог опознать или предоставить какой-либо информации о красной машине, в которую почти на ходу запрыгнул преследуемый несколькими людьми журналист.

Когда Стас захлопнул за собой дверцу, красный юркий автомобильчик запетлял по дороге, обгоняя другие машины, нарушая все возможные правила. Черноволосая девица за рулем бросила на запыхавшегося журналиста короткий взгляд и дальше следила только за дорогой, уверенно поворачивала руль тонкой почти прозрачной рукой с опаловым перстнем. Спортивные парни с дурными намерениями остались далеко позади. Однако Стас не понимал, с кем он теперь имеет дело, и почему незнакомка из бара решила прийти к нему на помощь.

Она не говорила ничего, и Стас решил тоже не торопиться с объяснениями. Вскоре стало понятно, что они направляются на центральный остров. Виола остановила машину перед домом в венецианском стиле с грифонами на крыше.

Пройдя через парадную и внутренний дворик со стеклянным куполом, они поднялись на верхний этаж. Виола просто повернула ручку двери, Стас удивился тому, что квартира оказалась незаперта.

– Проходи! – просто сказала она. И Стас вошел следом за ней через прихожую в просторную светлую комнату. Черно-белые картины висели на стенах, изображения летящих птиц, черный ворон, выглядывающий из-за дерева.

Женщина сняла куртку, осталась в тонкой белой рубашке и черных джинсах. Она подошла к подоконнику и присела на него спиной к окну. Она по-прежнему хранила молчание, и в ее взгляде на Стаса была уже знакомая ему смеь презрения и усталости. Он совершенно не мог представить себе причины ее появления. И судорожно сопоставлял в уме факты, вспоминал их встречу в баре, их короткий разговор.

– Я посоветовала тебе лечиться от бессоницы традиционными методами, – наконец прервала молчание она, словно отвечая на мысли Стаса, – Разве не лучше было бы прислушаться?

– Кто ты такая?

– Ты знаешь, меня зовут Виола. Завадовский мне сообщил про письмо, про компромат на Вахрушева, и о том, что ты в опасности, – она ненадолго замолчала. – Ты можешь мне пригодиться.

– Зачем?

– Посмотрим, на что ты годен, – она иронически скривила губы.

– Ты – та Виола, о которой упоминает в письме Дина Вахрушева, это в тебя он должен был выстрелить по приказу отца. Выходит, он его не выполнил.

Виола с застывшим надменным лицом прошагала вдоль стены до следующего окна, резко развернулась, приблизилась к Стасу вплотную и продолжила, глядя ему в глаза:

– Конечно же, мальчишка не мог ослушаться своего отца. А если бы он так поступил, то старший Вахрушев закончил бы дело за него. Эдичка выстрелил, попал почти в сердце, – она провела тыльной стороной ладони посередине груди, – И его подружка почти умерла.

– Что было потом? И почему не было расследования? Тебе заплатили?

– Я расскажу, – Виола села на диван и указала Стасу на место рядом с собой, – только предупреждаю, будет нелегко поверить. Ты сочтешь меня сумасшедшей.

– Я и сам догадался. Почему ты мне помогла?

– Помогла! – Виола расхохоталась. – Я не уверена, что через несколько минут ты не будешь мечтать вернуться на ту улицу и самостоятельно искать спасения от Вахрушевских головорезов.

– Довольно предисловий! – Стас резко оборвал непонятный и раздражающий его смех.

Вздохнув, она поднялась, снова подошла к окну, вытащила из кармана и проверила мобильник. Стас молча наблюдал за ней. Ему было трудно определить ее возраст. Она должна была быть приблизительной ровестницей Вахрушева. Черты ее лица были резкими, цвет кожи бледен, огромные глаза и их циничное выражение выдавали в ней женщину, многое повидавшую в жизни. Двигалась она очень своеобразно, плавность внезапно сменялась угловатой подростковой порывистостью. Он вынужден был признать, что она притягивала его взгляд, и он все сильнее поддавался ее очарованию.

– Самым отвратительным, – она продолжала ходить из угла в угол, – было то, что глупышка Виола до самозабвения любила богатенького мальчика-мажора. И мне по наследству досталась эта любовь. Когда нас вышвыривают на Землю, в ваш вонючий, примитивный Ад, мы получаем то тело, которое в этот момент готово умереть. Кому-то попадаются младенцы во время тяжелых родов, но я влетела в Виолу. Она должна была с минуты на минуту испустить дух, корчилась на залитой кровью кровати. Тут появилась я, и, – Виола сделала многозначительный жест рукой и села, наконец обратно на диван, – моя энергия придала ей сил. Наше общее тело поползло через кухню к выходу, там было три трупа, все родственники. Как же было больно это видеть. А во дворе еще и мертвая собака, и страшный холод, а девушка была полураздета.