Ферония дарует

Они затерялись на станции в ожидании – те, кто покинул Феронию последними. Кого-то из них вызывал на последние отчеты Легион, кто-то попросту дожидался прибытия своего корабля. Альда уже знала, что «Северная корона» прилетит за ними завтра. Телепатке казалось, что она не видела команду целую жизнь, хотя прошло меньше месяца. Скучать по ним вот так, как по родным, было совершенно непрофессионально и решительно не рекомендовалось в академии. Но с каждой новой миссией Альду все меньше интересовали такие «решительные рекомендации».

Дожидаясь отлета, она и Триан прогуливались по станции. Было непривычно видеть его в гражданском – но по-своему хорошо. Как будто у них обоих был шанс на нечто такое, что раньше казалось недоступным.

Они ненадолго задержались в пустом зале кафе. Заведение не было примечательно ничем, кроме огромных панорамных окон, открывавших всем желающим вечную черноту, исчерченную огнями и вспышками. Наверно, кто-то за годы службы привыкает и к такому, но Альда в себе привычки пока не чувствовала. Космос по-прежнему поражал ее, манил, зачаровывал. Со стороны наверняка казалось, что она – какая-нибудь туристка с Земли, восхищенно разглядывающая звезды.

И она действительно разглядывала, но не только. Альда быстро проверила память владельца кафе, чтобы определить, где установлены камеры и подслушивающие устройства. После этого она убедилась, что сейчас на нее и Триана никто не обращает внимания. Лишь когда безопасность была гарантирована, телепатка заговорила:

– Мы сейчас одни, попадаем только на видео, без звука. Можем обсудить все открыто или мыслями, но обсудить придется, так что выбирай.

– Словами, – предпочел Триан, разглядывая рисунок на кофейной пенке. Предполагалось, что это изображение созвездия, но выглядело скорее так, будто в кофе кто-то чихнул.

– Ты ведь продолжаешь использовать Хайда для получения информации? Он… он узнал, что случилось с Рафалем?

Во время захвата челнока Альда толком не видела, что происходило с номером 1, она была сосредоточена на собственном ранении. Но она помнила, как он кричал… Это было чудовищное испытание, и чудо, что Рафаль тогда остался на ногах и сохранил рассудок.

Но он все равно получил огромную дозу мутагена. На Феронии Рафаль скакал бодро, будто ничего и не случилось, и Альде оставалось лишь надеяться, что научный корпус займется обследованием своего золотого воина, когда тот вернется с миссии.

Это могло произойти на любой станции, но, судя по осведомленности Триана, у научного корпуса была основная база, где жил теперь снежный демон Хайд – и куда привезли Рафаля.

– Он прошел полную медицинскую комиссию. Никаких патологий не выявили, мутаген полностью выведен из крови.

– Это на уровне тела, – кивнула Альда. – А с телепатической проверкой что? Он пережил страшное потрясение, это может быть хуже, чем любая видимая травма!

– Телепатическую проверку ему не проводят.

Триан обо всем рассказывал обыденно, даже о том, что должно было шокировать. Альде иногда казалось, что он шутит – вот сейчас рассмеется и скажет, что на самом деле все проверили, конечно, это он так, чтобы она не расслаблялась, говорит…

Однако Триан смеяться не собирался. Он отвернулся к окну и смотрел уже не на нарисованные, а на настоящие звезды.

– Погоди… Как – не проводят? – опомнилась Альда. – Она же нужна!

– Она как раз не нужна. Протокол защиты такой: в голову номеру 1 никто не должен соваться. Вся его телепатия направлена в основном на самовосстановление, а не на внешний контроль. Особенность такая. Как ты могла убедиться на Феронии, практически все легионеры из первой десятки… с особенностями.

Это Альда как раз заметила. Понимая, насколько высока конкуренция, сильнейшие легионеры старались разработать собственные техники или развить уникальные таланты. Иногда все было очевидно – как телепатия Стефана Северина. Иногда оставляло немало вопросов – как внезапное «воскрешение» Эстрид Ингиторы.

У Триана наверняка хватало собственных приемов, но умение идеально их скрыть тоже можно было считать особой техникой. Альда прекрасно видела, что его многие побаиваются. И ведь они еще не знали, что ему досталось наследие Дианы… Хотя об этом говорить рано: Триан не спешил радоваться первому успеху, он предпочитал действовать осторожно и использовать этот прием, только когда будет уверен в своих силах.

Рафаль Стром за время миссии никаких особых способностей не продемонстрировал: он даже мутантов не создавал, полагаясь только на собственное тело. Но, может, это и была его личная особенность? Создание мутантов требовало телепатической связи с ними – и этим открывало сознание легионера. Рафаль же не использовал других живых существ, это позволяло ему сохранять идеальный блок, через который никто не пробился бы.

Если задуматься, у научного корпуса были основания обеспечить ему такую защиту. Там прекрасно знали, что не все легионеры играют по правилам, и тот же номер 3, уже выступавший в прошлом за другую коалицию, однажды мог стать врагом номера 1. Телепатическим блоком Рафаля избавили от главной уязвимости всех легионеров.