Ферония дарует

– Да, я помню, как ты говорила о чем-то таком Саломе… Но если она никого не обнаружила, значит, никого и не было. Пока отдохни, думаю, скоро я разберусь, в чем причина.

Бенни только и оставалось, что идти в свою комнату, лежать на кровати, ждать. Тело слабело, а мысли летели вперед, рисуя пугающие картины будущего.

Человек, который следил за Бенни, постоянно был далеко, он точно не мог ее коснуться. Однако один раз он подобрался достаточно близко и насыпал какую-то дрянь ей в кровать. Может, это был наркотик? Или ядовитое растение? Тогда Бенни восприняла это как очередной акт запугивания, сменила постельное белье и на том успокоилась.

А он был хитрее… Еще бы, он ведь сумел обмануть легионера! Они так и не выяснили, как пропал несчастный фермер, останки которого превратились в воду. Может, он тоже болел, просто никому не жаловался. Или замечал слежку, но ему не верили. Потом стало слишком поздно…

Время тянулось бесконечно долго, оно казалось единым болотом, поглощающим все вокруг. Бенни не привыкла быть слабой, беспомощность еще больше угнетала ее. Даже пользоваться телекинезом стало сложно: способности не исчезли, просто они требовали энергии, которой у Бенни больше не было.

В минуты отчаяния она ловила себя на том, что раньше показалось бы ей невозможным: она хотела, чтобы Стефан вернулся. Да, он был змеей – но из «своих», и он был сильным, и хитрым, он бы понял, что делать… А может, она переоценила его? Может, Стефан все это и устроил? Он был тем самым темным силуэтом на горизонте, он следил за ней, запугивал ее, сводил с ума, чтобы избавиться от нее навеки. Он так и не простил ее за то, что она не поверила в его обман!

Он мог бы, его способностей хватило бы для того, чтобы обмануть Саломе. Вот только… Бенни вынуждена была признать, что она вряд ли достаточно важна для такого шоу со стороны номера 3. Если бы Стефан хотел поиздеваться над ней, он бы пролез ей в голову, и никакая медитация ему бы не помешала. А он вместо этого предпочел поставить под угрозу результат квалификации, шляясь непонятно где… Совсем не в его стиле.

Тревога, раньше посещавшая Бенни только из-за слежки, вернулась и уже не уходила, она разрасталась вместе со слабостью. Телекинетика не покидало чувство, что грядет беда, большая, неотвратимая. А Бенни, прикованная к постели, уже не сможет помешать… Хотя рядом с ней находится один из сильнейших хилеров специального корпуса, вот ведь ирония!

Вечером она услышала, как Бастьен говорил с кем-то, но из-за головокружения не смогла толком разобраться, о чем шла речь. Гадать не пришлось, скоро хилер заглянул в ее спальню.

– Не спишь?

– Умираю, – мрачно отозвалась Бенни.

– Это вряд ли, но выглядишь не очень, тут соглашусь. Я получил сообщение от Саломе. Она по-прежнему с ранеными и будет с ними до самой эвакуации. Челнок прилетит завтра утром, она еще точно не знает, во сколько. Сюда она вернется где-то к полудню. Это очень хорошо.

Бенни слушала его равнодушно, возвращение легионера ничего для нее не значило – Саломе все равно не помогла бы ей. И лишь последняя фраза заставила телекинетика нахмуриться.

– Хорошо? Что здесь может быть хорошего?

– Да я уже устал сдерживаться, – обыденно пояснил Бастьен. – Но это было нужно на случай, если бы она оставила заботу об обгоревших легионерах номеру 4, а сама вернулась сюда. При Саломе особо не развернешься. Теперь же я точно знаю, что ее не будет минимум двенадцать часов – а скорее всего, дольше. Этого времени более чем достаточно.

– Для чего?

– Для экспериментов.

Он ничего толком не объяснил, а понимание все равно появилось. Отчасти потому, что Бастьен наконец перестал дергаться – исчезла нервозность, сам собой прошел нервный тик. На Бенни сейчас смотрел спокойный, уверенный в себе мужчина, и под его темным взглядом пробуждалось то самое чувство необъяснимого преследования. Как будто за ней наблюдает не человек даже, а хищник, притаившийся в ивах…

С Бастьеном было что-то не так. С самого начала. Просто при легионерах он сдерживался, а теперь сдерживаться перестал.

– Это ты за мной следил… – прошептала Бенни. – Зачем?

– Потому что более удачный случай мне вряд ли представится.

Выяснилось, что Бастьена давно уже раздражали солдаты специального корпуса вообще – и женщины из специального корпуса в частности. Бенни не знала, с чего началась его ненависть, да и не хотела знать. Наверняка с какого-нибудь отказа. С пары слов, небрежно брошенных в неподходящий момент. Со взгляда, наполненного презрением.

Это было не так уж важно, потому что маленькое воздействие извне обрушило лавину, давно нараставшую внутри. Бенни понятия не имела, как хилер прошел психологическую проверку, раз в несколько лет проводившуюся в специальном корпусе. Возможно, его безумие вспыхнуло быстро, как лесной пожар, в промежуток между прошлой проверкой и грядущей, поэтому он остался без внимания – пока. Потом его обязательно раскроют, но для Бенни это уже ничего не изменит.