Ферр. Пробуждение (СИ)

   Поэтому и неудивительно, что он дрожал, что надо мной, что над моей сестрой. Дрожал настолько, что старался оградить нас обоих от всех возможных бед. Ремесло охотника? Так ведь это ж опасно. Ремесло охранника? Уж это опасно тем более. А вот ремесло счетовода нисколько не опасно - знай себе ходи меж рядами товаров, сортируй, взвешивай да подсчитывай. Или просто взвешивай да подсчитывай. Да и платят за эту работу тоже весьма немало. А если в деревню придёт караван из каких-то дальних стран, то иногда, среди множества товара, можно увидеть такое, чего нельзя представить даже в самых смелых своих мечтах: редкие ткани, невиданное оружие. Про диковинных животных я даже не говорю.

   Кроме всего прочего, став счетоводом, я обучился грамоте и письму, что так же очень полезно, ведь в наше время далеко не каждый может читать и писать. А еще отец сказал, что это ремесло превратило меня из обычного вздорного мальчишки в приятного глазу юношу. Что это ремесло выело из меня, словно щелок ребяческую взбалмошность и необязательность, вместо этого взрастив во мне спокойствие, размеренность и ясность ума.

   Что ж, может быть и так.

   Что до моей безопасности, то тут отец остался абсолютно непоколебимым даже до этого года - он не позволял мне совершать ничего хоть мало-мальски рискового. Все, на что его хватило, это дать мне разрешение посещать ближние окрестности леса, где о всяких хищниках уже лет сто как не слышали. Потому я иногда подряжаюсь к нашему деревенскому травнику в качестве собирателя и ищу для него в лесу кое-какие травы.

   И все.

   Но собирательства трав - это для меня маловато. А потому, когда отец уезжает по каким-то своим делам, я прихожу в лавку мясника Варрата и вместе с его сыном Игнацем, одним из моих друзей, занимаюсь разделкой туш. Запах в их сарае, ясное дело, не в радость, но за возможность помахать настоящим топором я был готов пойти и на это. А когда Игнацу не до этого, я прихожу в кузню, где вместе со своим вторым другом, Киром, занимаюсь какой-нибудь мелкой работёнкой. Не ради денег, а для души. Ибо после работы мы, с разрешения его отца, берем в руки настоящие, только что выкованные мечи, и вступаем в жаркие схватки, воображая себя лучшими баронскими солдатами, от смелости которых зависит либо судьба их господина, либо же участь всего баронства.

   Смешно? Возможно. Но эти глупости согревают мою тоскующую душу.

   Мысли о душе напомнили мне о важном грядущем событии. Через пару дней весна зайдет на свою середину. А это значит, что до моего нового дня рождения почти рукой подать. Мне теперь будет пятнадцать. По традиции я могу попросить у отца какой-нибудь подарок. Хм.... Хочу ли я что-то получить на свой день рождения? Думаю, что нет. Ибо у меня и так уже все есть: есть семья, есть кров, есть вода и еда. Есть работа, и есть кое-какой запас денег.

   Ну а что до моих мечтаний... Покорившись воле отца и отцовскому здравомыслию, я получил все, что мог бы желать любой достойный юноша - хорошее и доходное ремесло, дающее мне уважение и достаток. Пройдёт еще немного времени, я наберусь опыта, заведу нужные знакомства и стану таким же уважаемым и успешным человеком, как и мой отец. А там и о женитьбе подумать можно будет.

   Так что пусть мои мечты... Пусть их исполнит кто-нибудь другой.

   Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как быстро промчалось время. Да, отдыхать возле воды хорошо - эвон как меня расслабило, разморило, словно кусок масла на тёплой сковородке. Но отдых отдыхом, а в деревню возвращаться надо, а то так можно и до полной темноты просидеть. А возвращаться в темень из леса мне не очень хотелось.

   Я с неохотой открыл глаза, и лучи солнца тут же воспользовались этим, чиркнув по ним, словно ярким огненным лезвием. Да так, что мне опять пришлось зажмуриться. Посидев так какое-то время, я снова принялся вслушиваться в мерный, успокаивающий шум воды.

   Люблю воду. Стоящую, бегущую, текущую. Любую, без разницы. Есть что-то в ней... такое. Что-то такое, особенное, что наполняет душу. Вроде вода водой, влага влагой, но от нее мне всегда становится так хорошо на сердце.

   Но мне, и правда, пришла пора возвращаться.

   Я с сожаленьем встал, зевнул и принялся потягиваться, разминая затекшие мышцы.

   - Эх, хорошо, - мечтательно протянул я. Желая взбодриться, я подошел к водопаду и подставил свои ладони под его мощные холодные струи.

   Прохладная вода мигом убрала остатки дремоты. Стряхнув с лица последние капли, я уже собрался уходить, когда мой взгляд неожиданно наткнулся на что-то необычное - там, внизу, в воде, в том месте, куда падали струи воды, виднелось что-то странное. Это нечто двигалось кругами, словно рыба, но рыбой эта вещь точно быть не могла. Во-первых, размером она была не больше ореха. А еще она светилось странным тусклым желтоватым светом.