Феррус Манус: Горгон Медузы

— Эллины, жившие на Древней Терре, верили, что уродство тела указывает на бессмертие души. — Не успел Манус гневно насупить брови, как Акурдуана приложил к груди слегка окрашенную хной ладонь с перстнями на пальцах и добавил: — Господин, не считайте меня глупцом, решившим оскорбить Горгона в его покоях. Так нарек вас мой отец, и, смею думать, вы не отвергли прозвище потому, что оно нравится вам. Если позволите, я предположу, что Горгона нисколько не беспокоит мнение тех эллинов.

— А как же мой брат? — Феррус все же нахмурился. Он опустил руку на бедро. — Красавцы по природе своей видят в себе только самое лучшее.

Акурдуана покачал головой и улыбнулся, словно примарх сказал что-то смешное. Легионер обладал веселостью духа, которой Манус не понимал и не разделял.

— Фулгрим — более великое создание, чем Сократ или Ксенофонт, господин.

Гулко вздохнув, Феррус откинулся на спинку трона и посмотрел вверх, на темный, блекло переливающийся потолок.

— Вынужден согласиться.

— Господин, Цицер страдает, хотя его раны и не столь очевидны, как у Амара. И вам уже известно, каковы потери Армии. Почему вы так твердо намерены взять этот мир без поддержки лорда Жиллимана?

Манус какое-то время не отвечал на вопрос. Внимая рокоту механизмов, он ощутил голос и настроение машинариума. Феррус чувствовал связь с каждой гайкой, болтом и проводом своего исполинского флагмана. Такой способностью прнмарха наделяли его абсолютно непознаваемая физиология и техномистицизм, который Манус перенял у обитателей планеты, навсегда отданной ему по воле случая, судьбы или чего угодно еще.

Приняв молчание Ферруса за обычную замкнутость, Акурдуана подошел к основанию трона.

— Подобные мысли полезно выражать, — сказал он, опустившись на одно колено.

— Да, так делаешь ты, — насмешливо улыбнулся примарх. — Выражаешься в рисунках? В писанине? Сантар рассказывал мне о твоих увлечениях.

Слова прозвучали резко, но уязвить капитана Манусу не удалось. Тот привык общаться с Фулгримом, тоже отличавшимся вспыльчивостью.

Сомкнув ладонь на рукояти меча, висящего в ножнах на правом бедре, легионер вытащил оружие на ширину пальца. Сталь замерцала на тусклом свету. Феррус напрягся, однако Акурдуана не стал обнажать клинок дальше.

— На протяжении веков воины и мудрецы рассматривали фехтование как творчество. В библиариуме моего отца хранится почти полный фолиант под названием «Искусство войны»[15]. Зачем ограничивать область своего стремления к идеалу? Стило, кисть, разум… — Капитан вернул меч в ножны. — Я даже не вижу разницы между ними. Вы слышали, что недавно Император учредил орден летописцев? Очевидно, Он желает не просто покорить Галактику, но и составить хронику завоевательного похода и подвигов самих завоевателей.

— Полагаю, ты одобряешь создание такой организации, — проворчал Манус.

Акурдуана опустил голову, изображая смирение:

— Помнится, мы с Сигиллитом обсуждали нечто подобное еще до моего окончательного отбытия с Терры. Так или иначе, господин, если вы избегаете откровенности в разговорах со мной и Сантаром, то, может, найдете другого наперсника? Того, кто точно не станет осуждать вас.

Глубоко вздохнув, Феррус оперся лбом о кулаки:

— Да, до меня дошли те слухи. И еще кое-какие. По мнению моего отца, первая и самая сложная часть Его похода близится к завершению. Утверждают, что Он намерен вскоре отбыть с передовой и сосредоточиться на строительстве Империума.

Легионер ошеломленно уставился на Мануса:

— Кто заявляет подобное, господин?

— Еще говорят, что Он желает поручить одному из пятнадцати примархов командовать Великим крестовым походом от Его имени. Так, прямо сейчас с Императором находятся Хорус, Джагатай и Лев, и туда же направляется Фулгрим. Все они молчат о причинах сбора.

— А вы думаете, что пост должен перейти вам?

— Многие способны занять его, — признал Феррус, не став произносить вслух то, что явно следовало из его заявления: «И многие не способны». Хан слишком неопытен, Эль’Джонсон слишком замкнут, даже по мнению Мануса, чей взгляд никогда не отражал какого-либо чувства. — Хорус всегда был в фаворе. Сангвиния любят все. Ни ту, ни другую кандидатуру не отвергнут просто так. Наконец, Фулгрим прекрасно смотрелся бы в короне Императора.

Акурдуана улыбнулся, приняв комплимент и на свой счет:

— А как же Жиллиман?

Примарх фыркнул:

— Ну, есть варианты и похуже. Отвечая на твой вопрос: да, я считаю, что пост должен достаться мне. Быстрое приведение Гардинаала к Согласию подтвердит мои притязания.

Капитан низко поклонился. Проволочные кольца и золотые заколки, удерживающие его длинную косу, простучали по обсидиановым плитам.