Ферсман

Ведь мы рассказываем о науке сегодняшнего дня. Она строится, развивается, борется, растет. Но это уже материал для других повестей, о других людях. Неугасимый огонь науки переходит от одного поколения к другому, и сейчас в Советской стране он пылает так ярко, как никогда и нигде.

Когда-то, в 1919 году, Ферсман в своем отклике на смерть своего старшего друга, знаменитого русского кристаллографа Евграфа Степановича Федорова, подчеркивал одну черту таланта Федорова, которая казалась ему наиболее значительной, — это уменье вносить методы и завоевания одной науки в область научного творчества другой.

«Самые крупные достижения его всегда начинались в таких пограничных областях, где, по его собственным словам, исчезают перегородки, разделяющие разные отрасли знания и жизни…»

«В завоевании сопредельных отраслей научного знания, — писал далее Ферсман, — таилась и причина частого непонимания его работ или даже критики. Интуитивно внося новое в область знания, далеко от непосредственной своей специальности, Федоров неизбежно иногда касался таких дисциплин, в которых его эрудиция не могла конкурировать с эрудицией специалистов-ученых, — и в этом лежала причина критического отношения некоторых к таким работам; но вместе с тем эта критика столь часто основывалась на простом непонимании, на невозможности охватить глубины, которые открывались на границах научных областей, на неумении стать на еще перебрасываемые мосты, которые должны были связывать старые самостоятельные области знания».

Все это можно повторить и о самом Ферсмане. Он сам занял то место, на котором видел Федорова, — место человека, в области минералогии «революционно ломавшего старые схемы, предрассудки старых авторитетов и старых богов». Он сам вступал в жаркие схватки с рутинерами, привыкшими Еслед за прославленными авторитетами Запада высшее назначение ученого видеть только в предельном углублении траншей узкой специализации.

Но в то время как Федоров, «заняв в истории науки определенное место страстного революционера… погиб морально и физически обессиленный», Ферсман творил широко и привольно, потому что он новаторствовал в науке уже не один, а вместе со всеми передовыми научными силами своей эпохи, поддержанный всем авторитетом творческого марксизма, опираясь на основные тенденции развития единого планового социалистического хозяйства и находя в служении ему неисчерпаемые возможности личного творчества.

Мы говорим о геохимии как о науке, родившейся в нашей стране, не только потому, что впервые ее принципы были исчерпывающе полно сформулированы в начале этого века в маленьком минералогическом кружке В. И. Вернадского в Москве, не только потому что Александром Евгеньевичем Ферсманом в 1912 году в свободном Университете имени Шанявского был прочитан первый университетский курс этой науки.

Химизация геологии, которую так убедительно пропагандировал Ферсман, по существу является одним из направлений огромной важности процесса углубления научной основы всех без исключения отраслей социалистического строительства. Именно этого расцвета теоретической мысли в стране властно требует социалистическая практика. К этому направлены руководящие указания партии и правительства.

Геохимия как научное направление, сочетавшее в себе решение величайших загадок мироздания и практических задач народного хозяйства, во всей ее современной широте создавалась не одним человеком и не двумя. Как плод одиноких усилий нескольких ученых, она осталась бы в лучшем случае основой для расшифровки происхождения отдельных минералогических образцов в музейных коллекциях. Дальше этого, как мы видели, и не шли в прошлом мысли ее основателей. Но принятая на вооружение пятилеток, геохимия оформлялась и как метод научного диалектического мышления в области геологических дисциплин, и как орудие разведок ископаемых богатств, и как плацдарм для соединения творческих усилий разведчиков недр и технологов — создателей новых производств. Она росла и развивалась в работах геологических партий, которые на ходу овладевали методом геохимического анализа недр; воплощалась в технологических проектах новых горнохимических комбинатов — в лабораториях институтов, плодотворно использующих в своей работе методы физики и химии для выяснения законов строения и образования, а отсюда и способов отыскания, добывания и использования разнообразнейших земных тел. Такой геохимии — науки такого охвата, такой массовости и практической значимости — действительно нет нигде в мире. В нашем Отечестве не только был опущен в землю этот жолудь, но и выращен из него могучий дуб; геохимия — это наука, не только родившаяся, но и выросшая в нашей стране.