Ферсман

«Круглый зал геологической библиотеки; По стенам прекрасные книжные шкафы; длинный основательный стол, за столом А. П. Карпинский, В. И. Крыжановский, наиболее почетные ленинградские представители геологических наук. Кожаные кресла все заняты, так что часть публики стоит. Не нарушая торжественности собрания, позвякивают ложечки: разносят чай с печеньем. Доклады не всегда были интересны, однако все стремились присутствовать на них, так как всех интересовало, что скажет в начале и после Александр Евгеньевич Ферсман. Одного выступления А. Е. было достаточно, чтобы собрание было многолюдным».

В чем был секрет общепризнанного обаяния Ферсмана? Прежде всего в том, что ход его мыслей отражал передовые тенденции времени.

Ферсман ставил в то время вопрос: «Существует ли вообще настоящая граница между какими-либо науками? И не составляют ли все науки, взятые вместе, единое, естественно неразделимое, а то, что выставляется как граница отдельной науки, не есть ли лишь нечто искусственное, натянутое, подогнанное соответственно уровню знаний в каждое данное время?»

Одно из наиболее выразительных его высказываний в этом плане было посвящено памяти Евграфа Степановича Федорова.

Ферсман в статье о Федорове рассказывал о некоторых своих беседах с великим ученым Федоров оттенял в науке одну, по его мнению, важнейшую черту: умение улавливать сходства и общие черты явлений, повидимому, разнородных. «Умение, — подхватывал эту мысль Ферсман, — этим путем устанавливать связи между такими научными достижениями, научными течениями, которые считались до сих пор совершенно чуждыми друг другу».

«Мы подходим, — продолжал он, — в этом вопросе к одной из самых замечательных черт таланта самого Федорова — умению вносить методы и завоевания одной науки в область научного творчества другой. Самые крупные его достижения всегда начинались в таких пограничных областях, где, по его собственным словам, «в каком-то особенном, современном нам напряжении процветает наука, появляются новые глубокие отрасли знаний, исчезают перегородки, разделяющие разные отрасли знаний и жизни».

Это были плодотворные, раздумья, глубочайшим образом, быть может незаметно для самих ученых, связанные со всем строем идей, широко ворвавшихся в общественную жизнь страны вместе с пролетарской революцией, идей, освобожденных ею.

Перед глазами Ферсмана и слушателей его кружка были живые примеры внедрения физики в смежные дисциплины, в ту же геологию, в виде работ Петра Петровича Лазарева — инициатора создания в Москве первого Института физики и биофизики.

Курская губерния была еще прифронтовой полосой, когда туда выехала исследовательская бригада геолога Ивана Михайловича Губкина. Прерываемая подчас трескотней пулеметов, орудийной стрельбой и налетами казачьих разъездов, велась предпринятая по прямому указанию В. И. Ленина крупная работа по изучению Курской магнитной аномалии, потребовавшая широкого применения геофизики к геологической разведке. Две науки — геология и физика с ее магнитными приборами — объединили свои методы для того, чтобы «светить земные недра; и открыли такие залежи железа, которые почти вдвое увеличили известные мировые запасы этого металла. Физику представлял в этих исследованиях П. П. Лазарев.

В это самое время — в сентябре 1918 года — был создан новый Физико-технический институт, один из первых институтов, организованных при советской власти.

И также, в разгар гражданской войны, в январе 1919 года в Петербурге собрался первый довольно многочисленный съезд советских физиков, на котором отчетливо прозвучало требование о включении науки в производственную жизнь страны. «Техника будущего — это прежде всего физика в ее приложениях!» — под этим лозунгом развивался новый институт. Это его развитие было ознаменовано новыми победами «дружбы наук». В одной из лабораторий физико-технического института тогда еще молодой профессор Николай Николаевич Семенов заложил основы нового направления — химической физики. Ему удалось выхватить из быстротекущего процесса химических реакций отдельные мимолетные звенья. Раскрытие механизма реакции методами химической физики сулило большие перспективы. Это ожидание вполне оправдалось в дальнейшем. Разоблачение интимных стадий процесса окисления фосфора привело впоследствии к углубленному исследованию так называемых цепных реакций — тех самых разрастающихся лавиной реакций, по типу которых происходит распад атомного «горючего» при извлечении атомной энергии.

Нужно ли продолжать примеры!

Многими путями осуществлялось «стремление к сближению отдаленного, к соединению разделенного — к обобщению», о чем писал К. А. Тимирязев в своей замечательной статье «Красное знамя».

Эта-то практически намечавшаяся линия сближения отдельных областей знания и находила отражение и в писаниях и в устных высказываниях Ферсмана.