Ферзь – одинокая фигура

– Малахов? Это в какие годы учился?.. Тарасик?.. Нет, Юрочка… Смутно, смутно… Но я могу посмотреть в архиве! А вы спросите Любовь Даниловну, завуча, или Марковскую – преподает физику. Они должны помнить… Давайте я с вами пойду, помогу найти!

– Юра Малахов… Хм… Дайте-ка фото. О, был, припоминаю.

– Правда, правда. Это Юрочка Малахов, хорошо помню. Тихий мальчик, старательный.

– Тихий, да. Еще какой. Когда увидела его, сразу подумала: бедный ребенок! Его же бить будут!

Нас уже окружала компания завучей и учителей старой закалки. В нескольких классах задерживались уроки, но никого это ни капли не смущало.

Мариша вынула блокнот, щелкнула авторучкой и принялась записывать, деловито нахмурив бровки. Я знал: она способна запомнить наизусть несколько страниц текста. Записи – конечно, на публику. Для кого именно? Пожалуй, для нескольких: три учительницы аж подались к Марине, горя желанием помочь.

– Так… Так… тихонький… – Мариша записала, поправила очки. – И как сложилось у Юрочки? Другие дети его обижали?

– На удивление, знаете, нет. Он ни с кем особо не дружил, но и врагов не имел. Просто держался в стороне ото всех. Верно?..

– Да, я тоже припоминаю… Юра был такой серьезный, и к нему не цеплялись. Если начинали насмехаться – скажет пару слов и как-то сразу всех успокоит. Знаете, бывают дети, над которыми особо не посмеешься. Они просто не реагируют на это.

– Правда, правда, очень спокойный ребенок. Прелесть, я не могла нарадоваться. Другие мальчики проказничают: если не друг перед другом хвалятся, так перед девочками. Но Юра и с девочками очень тихо… Они к нему, бывало, прямо на уроке заигрывали: то записочку, то что-то хихикают между собой. А Юра держался спокойно. В нем было какое-то внутреннее достоинство. Интересно, каким он вырос…

«Маньяком-убийцей», – у меня прямо язык зачесался ответить.

Мариша сосредоточенно покивала, окончила запись, укусила кончик авторучки.

– А не напомните ли, в каком году он выпустился?

Кто-то вспомнил, кто-то для проверки просмотрел архив. Выяснилось: после окончания школы, Малахов сразу поступил в университет. Без зазора по времени.

– Не пропускал ли он учебу?

– Ну, как все: бывало, болел…

– Иногда прогуливал, но очень редко. Да?

– Правда, правда.

– А подолгу? Так, чтобы его не было, скажем, несколько месяцев?

– Нет, что вы! Юрочка не был каким-то этим… малолетним преступником или наркоманом! Никуда он не пропадал, учился как надо!

– Да, да.

– Он даже на каникулах приходил помогать. Хорошо помню: когда мы красили стены, и когда в библиотеке была уборка.

– Правда! Нужна была помощь – всегда его можно позвать. Он редко на каникулах уезжал. Оставался в городе с родителями…

Мариша пролистала блокнот назад – он был усыпан неразборчивыми записями. Поискала нечто несуществующее, нахмурилась.

– Простите, не могу найти… С какого класса он учился у вас?

– С пятого, кажется… Нет, с шестого.

– Да, верно, шестой-Б, хорошо помню.

– Правда, правда. Его родители привели в сентябре, уже занятия начались, но они очень просили, и мальчик такой тихонький… Как тут откажешь…

– В сентябре? Отчего они так затянули с переводом, не знаете?

– Кто знает… может, только переехали в Полтаву…

– Да, наверное. У него хорошие были родители, часто ходили на собрания, если что надо – не отказывали… Бедная женщина!

Любопытно, кем они считают Марину, все эти пожилые классные дамочки, наперебой спешащие ответить? Журналисткой? Кузиной Юрочки? Доброй самаритянкой? Скорее всего, никем не считают, даже не задаются таким вопросом. Марина так легко прошла сквозь их оборонные сооружения, так незаметно просочилась в щели меж камней, что у них и тени сомнений не возникло. Спрашивает – значит, так надо. Ищет Юрочку – дай бог найти! Она хочет только добра, это же с первого взгляда видно!

Задумавшись, я чуть не упустил странный оборот, но в последний миг поймал. Вмешался в беседу:

– Бедная женщина? Это вы о матери Малахова? А почему она бедная?

На меня посмотрели, как на лунатика. Пока я не раскрыл рот, был вовсе невидим в тени Мариши.

– Как?.. Вы не знаете?.. Вам бы следовало знать! Такая трагедия!..

– Тихий ужас… – Марина спала с лица. – Даже вспомнить страшно.

– Как он только мог, а? Вот бывает же такое: живут двадцать лет вместе, душа в душу, а потом…

– Точно говорят: дьявол вселился! Иначе и не скажешь!

– Оль Яковна, вы о чем?..

Одна учительница оказалась не в курсе дела, как и я. Завуч скорбно пояснила:

– Он убил ее.

– Юрий убил свою мать?! – я чуть не подпрыгнул.

– Да вы что!.. – завуч дернулась, как от плевка в лицо. – С ума сошли! Не Юра, его отец! Убил жену прямо на кухне. Ни с того ни с сего взял и… Два года назад. Повсюду писали.

Мне пришлось переспросить, а завучу – повторить. Вышло совсем не пситехнично, а тупо и в лоб. Да вы что?! Да быть не может! Точно не врете?! Но тут уж было не до деликатности.