Ферзь – одинокая фигура

– Ладно. С Димом мы не понимаем способа, но хотя бы ясен мотив. А зачем убивать приемную мать? Да еще и подставлять отца? В других случаях Малахов справлялся своими руками. Поскольку это убийство – хронологически первое, то можно допустить: Малахов пробовал свои силы. Он спровоцировал Василия убить жену, а это задача хотя и сложная, но все же проще, чем заставить человека покончить с собой. То есть, Малахов начал с разминки, а потом уж разогнался… Но мотив все равно требуется! Если мотив иррационален – мания – то мы приходим к парадоксу: пситехник-маньяк не может работать эффективно. А если мотив рационален, то каков он? Даже Василий – одна из жертв – не видит мотива! Не квартира же – в это не поверю! У Юрия в Киеве собственное жилье, он отлично зарабатывает. И не месть. Если в детдоме, пафосно выражаясь, «творилось зло», то Малаховы как раз спасли от него Юрия. Тут даже напротив: антимотив…

Мариша поглощала картошку, то и дело кивая в знак согласия. На слова она не разменивалась. Марина – единственная знакомая мне девушка с хорошим аппетитом.

– И, опять же, ты права на счет подготовки. В детских домах не учат пситехников. Но больше ему негде было выучиться, некогда!

– О!.. – Мариша взмахнула рукой. – У меня мысль! Можно? Можно?!

– Давай.

– А что, если Елена Малахова знала, что случилось в детдоме? Понимала, что у Юрия есть причины для мести? Когда он решил отомстить своим бывшим обидчикам, то понял, что Елена станет свидетелем на стороне обвинения. Вот и убил ее.

– Тоже немного маньяцкая версия. Юрий убивает невинную женщину, собственную приемную мать, лишь бы иметь возможность кому-то там отомстить? Поступок не слишком здорового человека.

– Или, напротив, очень рационального, – сказала Марина совершенно буднично.

Я глянул ей в глаза.

– А вот ты, Мариша, поступила бы так?

– Нет. Но не потому, что не смогла бы. Просто у меня цели другие.

М-да. Чем выше ранг, тем меньше ограничений. С ростом подготовки, человек учится преодолевать рамки: комплексы неполноценности, зависимость от чужих мнений, навязанную мораль, социальное и религиозное программирование… Рано или поздно наступает нечеловеческая свобода, отказ ото всех границ, кроме выбранных по своему желанию. Остается лишь система целей, да набор принципов, которые человек сам себе установил. Ради цели старшие фигуры способны на очень многое. Практически на все.

Не нравилась мне эта мысль. Не хотелось ее думать… Мариша – живая, веселая, с круглыми щечками, искристыми глазами, морщинками на переносице… Я ведь перестал с нею видеться именно тогда, когда названная мысль посетила меня впервые.

И я увел разговор в сторону с острия:

– Теория мести не нравится мне еще по другой причине. Малахов учился в Политехе, затем пять лет спокойно работал и никому не мстил. Лишь потом начал убивать людей, которые насолили ему, надо полагать, еще в раннем детстве. Зачем он ждал так долго? Почему не приступил раньше?

Тут Марина снова взмахнула рукой:

– Можно еще идею? Можно?!

– Кто же тебе запретит!

– А что, если он разобрался с приемными родителями именно ради квартиры? У всякого Доктора Зло должна быть жуткая подземная база. Там хранится библиотека книг по черной магии… тьфу, пситехнике; досье на обидчиков; стена, увешанная фотографиями будущих жертв, где в каждый глаз воткнута булавка… Наконец, культовая красная надпись на потолке: «Умрите, сволочи, умрите!» В киевской квартире Юрия вы же не нашли ничего такого?

– Нет… Абсолютно никаких улик.

– Вооот! А где-то же они, улики, хранятся! Малахов пятнадцать лет вынашивал план мести – и не оставил никаких вещественных следов? Да ладно! Я с третьего класса дневник храню – там все написано, какие мальчики хорошие, а какие – уроды. И ошейник от котика – он в пятом классе умер…

– Хм. Занятная мысль. Хочешь сказать, у нас есть планы на завтра?

– Пригласи меня на свидание, дорогой. Лучше на два: одно в детдоме, второе – в чужой квартире. Будет романтично!

Врать легко

Вечером мне позвонил следователь Сан Дмитрич. С известных пор не люблю звонки, а особенно – звонки следователей.

Он поздоровался, спросил, как дела, сказал, это хорошо, что отдыхаю, это хорошо, что в отпуске. Отдых – он очень нужен, особенно после таких трудных времен… Я понял: дело у него ко мне неловкое и не особо важное. Спросил напрямую:

– Сан Дмитрич, что-то случилось?

– Вот какое дело, Владя… Малахов пропал.

– В каком смысле – пропал?

– Нет ни на работе, ни дома, и дозвониться до него нельзя.

– У него разве все еще есть работа?..

– Уже нет. Но он должен был заехать в свою контору за документами, и не приехал. Они стали звонить – телефон отключен. Один из бывших коллег, приятель, зашел к нему домой – там Малахова не оказалось, хотя машина стоит во дворе. Тогда сослуживцы позвонили нам – узнать, не у нас ли Малахов по какой-то причине. Но он, конечно, не у нас.