Ферзь – одинокая фигура

Но шутка не принесла облегчения. Тревога лишь усилилась. Была и другая женщина… девочка. Умерла кучу лет назад. Чертков мстил за нее… Почему он говорил о женщине, если она давно умерла? Почему хранил ностальгическое фото? Почему не погасил свою детскую любовь? Зачем ему чувства к покойнице?..

А что, если…

Черт!

Если так, то тогда…

Черт возьми!

И в этом случае…

Мама дорогая, господи!

Да, тогда выходит что…

Твою мать!

Ну, твою мать, а!.. Как же я раньше-то не понял!..

Я включил сотовый и быстро набрал номер. О, нет, не полиции.

– Алена?..

– Владя, ты?..

– Да, я. Скажи мне кое-что.

– Владя, прости, что я в последний раз…

– Прощаю. Неважно. Вспомни день смерти Дима. Хорошо вспомни.

– Боже… зачем?..

– Ты выходила на улицу. К тебе подошла женщина и попросила сделать звонок с твоей мобилки. Было такое?

– Постой… да, действительно. Откуда ты узнал?..

– Как выглядела эта женщина?

– Сложно вспомнить…

– Постарайся. Подумай.

– Высокая… темная… такая, холодная, что ли… я подумала: она могла бы играть вампиршу.

– Отлично. Большое спасибо.

Я сбросил ее. Теперь второй звонок. Вот только номера не знаю, но он должен быть в материалах дела. Включил ноут, пролистал файлы. Контакты свидетелей – не то… Это – особая персона, ее номер записан где-то отдельно… Да, вот!

Я трижды глубоко вдохнул и выдохнул. Зажмурился, выморозил в себе все лишнее, сконцентрировался для удара. Необходимо позвонить. Враг провел свою артподготовку – пора и мне. Враг должен вступить в бой раненым.

Набрал номер.

– Здравствуй, Ольга. Я – Владимир Шульгин. Я жив. Ты готовишься войти ко мне в номер и сделать свой жест отчаяния. Входи, милости прошу.

Прежде, чем она ответила, я нажал «сброс».

В ванной уже не лилась вода, было тихо. Марина слышала меня – если не слова, то хотя бы интонацию.

– С кем ты говорил?..

– Мариша, солнце, сейчас ко мне придет гостья. Прошу, побудь пока в ванной. Пожалуйста, не выходи, а то неловко получится.

Я зажег все лампы. Проверил ремни и кляп на пленнике. Передернул затвор и сунул пистолет за пояс. Встал лицом к двери.

Щелкнул ключ в замке, дверь отворилась.

Адвокат Ольга Микулинская вошла в комнату и аккуратно закрыла за собой. Высокая, темноволосая, со следом старого ожога на шее.

23 октября

Тернополь

Сильнее магии

Она вошла. Заперла дверь. «Помощь не придет, не жди». Неторопливо сняла плащ, повесила на крючок. «Я у себя дома, я контролирую ситуацию». Сняла перчатки, отряхнула капельки с волос, поправила прическу. «Мне плевать на ДНК и отпечатки пальцев». На ней были серые джинсы и черная водолазка. «Обычный день, обычное дело, рутина». Глянула в зеркало, пробежалась взглядом по комнате, затем сфокусировалась на мне. «Ты стоишь моего внимания в последнюю очередь». Двинулась ко мне, небрежно прощупывая лучом внимания. «Твои дыры высматривать не нужно – полувзгляда хватит».

А вот я всеми силами пытался ее просканировать. Тщился прочесть энергетический рисунок, следы эмоций, блоки психзащит, конструкции убеждений… И видел только внешность – ничего глубже. Карие глаза, правый больше левого. Тонкие брови, приподняты к краям, как крылья птицы. Две тонкие морщинки на лбу. Узкие губы, рот искривлен. Смуглая кожа. На шее, выше горловины водолазки, виднеется край ожога. Стройная фигура, худые руки, костлявые пальцы с широкими ногтями. Подо всем этим что-то лежит, под каждой чертой – глубина смысла: внешность всегда соответствует психике… Но я не видел ничего, кроме поверхности.

Она задела ногу лежащего Мазура, и я бросил пробный камень:

– Не волнуйся, твоя торпеда не взорвалась. Цела и невредима, только слегка ударилась… боеголовкой.

Никакой видимой реакции. Ольга остановилась в двух шагах от меня и повела бровью с легкой тенью интереса: вот, мол, тебе секунда на действия. Любопытно, что ты предпримешь, мальчик?

Только теперь я заметил на ней след разочарования: мой звонок таки попал в цель. Но не пробил броню, как я надеялся, лишь оцарапал. И я по-прежнему не видел ни единого изъяна. Ни одной дыры, сквозь которую можно достать бессознательное. Кажется, у Ольги вовсе нет бессознательного!

Она чуть качнула головой: мое время вышло, теперь – ее ход.

– С тобой потом, – сказала Ольга. – Где ферзь?

– На клетке d8, – ляпнул я.

Скрипнула дверь ванной.

– Здесь я, – сказала Марина.

Она стояла в коридоре, розовая от горячей воды, одетая в белый льняной халат. Очки она держала в руке.

Ольга мгновенно выбросила меня из головы. Обернулась лицом к Марине. Воздух между ними наэлектризовался, зазвенел от концентрированной, спрессованной энергии. Будь в комнате темно, я видел бы сияние.

Марина повертела в пальцах очки и с улыбкой отложила их в сторону. «Тебя видно насквозь, Оленька. Чего тут присматриваться?»

– Один, – сказала Мари.

Шагнула вперед, одернув халат. Ткань обтекала грудь и широкие бедра. В вырез виднелось многое, и, несмотря на всю напряженность ситуации, я не смог не глянуть туда. Для того и сделано: когда ты желанна, получаешь энергию. Твоя любовь – дыра, но любовь к тебе – резерв силы. «Мне есть у кого взять сил. А тебе, Оленька?»

– Два, – сказала Мари.