Фестиваль

Литвинов поднял на него тяжелый, как у генерала Лебедя взгляд, и, наверное, пригвоздил бы проклятого еврея-бухгалтера к спинке кресла, будь он у себя в кабинете на Советском проспекте. Или прибил бы гвоздями к портрету Менжинского.

Литвинов никак не мог взять в толк, почему эти люди не прислушиваются к голосу разума. Четыреста тысяч человек, и все соберутся в районе Острова. Это же сумасшествие, самоубийство. Пьяная неуправляемая толпа. От Кафедрального собора даже стрелок курантов не останется.

Литвинов опустил взгляд на руки Льва Николаевича и непроизвольно отметил, что они дрожат. Впрочем, может они у него всегда дрожат, - подумал он.

Гестер уткнулся в бумажку и монотонно начал читать.

- Общие затраты на фестиваль, включая проезд, проживание и гонорары участников, а также, праздничный фейерверк и непредвиденные расходы составили двенадцать миллиардов семьсот тридцать четыре миллиона восемьсот шестьдесят тысяч рублей. Затраты на аренду земли, подводку электричества, строительство сцены и других карнавальных сооружений, биотуалеты - два миллиарда триста четырнадцать тысяч рублей. - Он замолк, отыскивая толстым пальцем следующую строку, - общая реализация билетов и торговых лицензий на данный момент составила Семь миллиардов двести пятьдесят три миллиона девятьсот пятнадцать тысяч рублей. То есть, у нас отрицательное сальдо...

- Хватит! - резко прервала его Никитина. - Хватит. - Она посмотрела на Литвинова с оттенком явного превосходства. - Ну что, Иван Дмитриевич, вопросы еще будут? - не дожидаясь ответа, тут же продолжила, - подтяните своих ребятишек побольше и все будет о'кей.

- Наталья Александровна, - пожал плечами Литвинов, - вы же сами понимаете, что нельзя этого делать. Так еще больше народа соберется, мы можем не справится. Толпа сметет нас в одно мгновение. Она посмотрела на него, как на слабоумного и промолчала. Поднялся Минский, курирующий общие вопросы фестиваля.

- Вы же понимаете, - он обратился ко всем, но с явным намеком на Литвинова, - что город может оказаться в дыре. У нас гости из тридцати пяти стран мира, будут люди из Москвы, - он посмотрел на Никитину. Приедет снимать Си-эн-эн. Они заплатят деньги только в том случае, если действительно увидят нечто из ряда вон выходящее. И хорошие деньги. Да что там говорить! Если мы не сможем провести этот фестиваль на уровне, на городские ворота можно вешать большой амбарный замок. Раздался голос Карецкой, режиссера фестиваля.

- Ну, ну! Все это так, но в чем-то Иван Дмитриевич прав. О безопасности надо подумать в первую очередь. У меня задействовано столько людей, техники... Надо, конечно, все это как-то охранять.

- Вот, Иван Дмитриевич, и займитесь этим, - раздраженно сказала Никитина. - А билетами пусть торгует Гестер.

На серой стене кабинета висела висел не то подлинник, не то копия картины Марка Шагала. Идиотская и безразличная, зато очень дорогая.

"Прикинься дураком, - услышал Литвинов свой внутренний голос, - может быть и будешь в выигрыше. Как картина Шагала"

В общем-то Никитина ему нравилась. Как женщина. Но как глава соответствующего отдела в аппарате области, она была отвратительна. И не только ему. Полгорода ненавидело ее за чрезмерную хвастливость, богемные замашки, и, наверное, за слишком большие траты народных денег. Сколько еще это могло продолжаться? Никто не знал.

- Надежда Николаевна, - обратилась Никитина к уже немолодой, но прекрасно выглядевшей даме, благодаря трем слоям косметики "Ланком", да десятку золотых изделий, украшавших заведующую сектором гостиничного хозяйства, - у вас, надеюсь, все нормально? Жалоб от гостей нет?

- У нас, как всегда, все отлично, Наталья Александровна, - живо откликнулась она, - хотя народу и слишком много, мы явно никого не обделили. Даже думаю, вот, выбираю, куда лучше заселить...

- А сколько всего гостей у нас?

- Около двух тысяч. Это, так сказать, непосредственные участники.

- Приехали уже все?

- Да, все, - Надежда Николаевн? открыла блокнот, лежащий перед ней.

- Еще вчера всех заселила. Точно.

- Отлично, отлично, - похвалила ее Никитина. - Вот как надо работать, - она посмотрела на окружающих ее людей.

- Программу уже все видели? - обратилась она к присутствующим. - Давайте посмотрим.

Карецкая вышла из-за стола и раздала буклеты с программой фестиваля. Она гордилась своим творением и в думе надеялась, что ее после такого шоу пригласят в Голливуд.

На первой странице буклета был изображен янтарный орел, пролетающий над Кафедральным собором.

Литвинову показалось, что орел вот-вот войдет в штопор. Лев Николаевич Гестер непроизвольно прикинул, сколько бы такая штуковина стоила. Наверное, немало. Он видел заказ с фамилией Никитиной на изготовление янтарного орла в натуральную величину на местном янтарном комбинате.

Девять первых страничек буклета одновременно перевернулось. "Открытие фестиваля. 12 июня. 21.00" - гласила первая строка в расписании.

Глава 37.