Февраль

Ни больше, ни меньше! Ишь, какой упрямый! А Фальконе, ещё не знавшая об их помолвке с Габриэллой, прямо взглядом его пожирала, безмолвно умоляя сделать ей хотя бы такой извращённый комплемент. Чайная роза красива, изысканна, благородна, а маргаритка? Что маргаритка? Какой-то глупый, ненужный цветок, тем и привлекающий, что своим ярким цветом…

Ровно как и сама Фальконе. Вроде красивая, а пустышка внутри. На удивление точно подмечено! Я бы с интересом посмотрела на Габриеля, если бы не наша вчерашняя размолвка, и наверное даже сказала бы ему, что и мне казалось прежде, что цветы рядом с телом жертв Февраль подбирает не случайно.

Каждый цветок как будто символизирует характер той или иной девушки. Иветта была колючкой. Красивой, но с острыми иголками, к такой запросто не подойдёшь, нужны рукавицы! У Дэвида Симонса, её супруга, эти рукавицы имелись, поэтому он сумел покорить её и сделать своей женой. Иначе – вряд ли бы у него что-то вышло.

Селина… лаванда. Интересный выбор. Но я бы сравнила её скорее с ландышем: чистый, невинный, приятный и прекрасный… Мой взгляд как-то сам собой поднялся на Габриэллу. Вот кто ландыш! Самый настоящий ландыш, хрупкий и ранимый нежный цветок…

А лаванда… что ж, и этому наверняка есть объяснения. Необычный, непохожий на остальных, прекрасный горный цветок, с редким, но очень сильным запахом. Мимо не пройдёшь, определённо. И, в любом случае, поддашься очарованию – сорвёшь хотя бы один, разотрёшь его между пальцами, и с задумчивой улыбкой пойдёшь дальше… А потом забудешь.

Господи, а я-то, кажется, начала понимать логику убийцы! Это меня изумило до такой степени, что продолжать завтрак я не могла. Кусок в горло не лез, особенно когда я осознала, до какой степени точно и чётко были выбраны эти цветы.

О, боже. Да он же… он, действительно, опасен! Нет, само собой, он опасен – убил одиннадцать человек и ни разу не попался! – но он невероятно умён, и, похоже, на удивление тонко умеет чувствовать человеческую натуру. Я вскинула голову и посмотрела на Планшетова, чья проницательность меня ещё вчера удивила, и русский журналист это моё резкое движение заметил, и вопросительно поднял бровь. Дескать: вы хотели что-то спросить, мадам Лавиолетт?

Хотела. А не вы ли убийца, мсье журналист? Даже если и так, мы этого никогда не узнаем. Отчего-то я была в этом убеждена.

Понимаете, когда я слышала слово «психопат», то отчего-то сразу представляла себе несдержанного дёрганого типа, вроде Эрикссона или Лассарда, ненавидящего всех вокруг и едва сдерживающегося, чтобы не начать бросаться на людей. Но сумасшедшие бывают разные, и обожаемый мадам Фальконе доктор Фрейд много об этом писал. С виду это может быть вполне нормальный человек, но со своими демонами внутри – например, как Гринберг, как Габриель, или… или как я сама.

Вот уж чьи демоны дадут фору демонам Поля Февраля! Как там вчера сказал Лассард? «Об эту женщину вы обломаете себе зубы»? Верно подмечено. А может, я просто льстила себе тем, что окажусь не по зубам маньяку-убийце?

Как знать.

Завтрак заканчивался на весьма оптимистичной ноте: Фальконе наконец-то перестала поднимать тему своего любимого маньяка-убийцы, и стала приставать к русскому журналисту со всё той же старой просьбой написать в «Ревю паризьен» статью о её фамильном замке в Турине. Арсен отшучивался как мог, а когда силы его иссякли, он призвал на помощь своего друга Габриеля, но Гранье всё утро был сам не свой, и ответил лишь лёгкой улыбкой в ответ на просьбу русского журналиста.

Мне стало жаль его. Я догадывалась о причинах его невесёлого настроения, и была близка к тому, чтобы начать утешать его прямо там, в столовой. Или, уж по крайней мере бросить пару едких фраз о том, что счастливые женихи не ведут себя так, как он, и не сидят с такими удручёнными лицами! Да ради Габриэллы он мог хотя бы притвориться, что всё хорошо? Или здесь одна я умею притворяться?

– Девять этажей, вы представляете! – Не унималась Соколица, прижав руки к груди. – Это самый большой замок в окрестностях Турина!

По-моему, разговоры о Феврале были куда интереснее. Или я просто придираюсь к ней, из-за моей антипатии? Чёртова ведьма, могла спасти меня от подозрений Витгена, и промолчала!

– Возле парадного входа декоративное озеро с фонтаном! С алебастровыми скульптурами Бартолини [19]! Можете себе представить? Они стоили целое состояние!

Дурацкая болтовня. Пора с этим заканчивать. Вон и Томас с Наной заскучали, им наверняка надоело слушать одну и ту же историю в сотый раз.

– А с заднего двора открывается такой чудесный вид! Целое поле фиалок! Когда они расцветают все разом, это такое незабываемое зрелище! Будто кто-то расстелил на лугу огромный сиреневый покров…

Фальконе сладко зажмурилась, а затем посмотрела на Арсена, который послал ей полный неодобрения взгляд. Да что там между ними происходит, боже ты мой?! Мне уже становится интересно, что означает эта загадочная игра в гляделки!