Фиалки на снегу

— Прошу прощения, я ошиблась.

— Что это за ангел, который не помнит слов Писания? — поинтересовалась Изабель.

Гизела не успела ответить: дверь распахнулась, и снова Изабель с трудом удержалась от недовольной гримасы. Вошли ее сводные сестры.

Ей оставалось только надеяться, что они вслед за мачехой не станут клянчить денег. Гизела хихикнула, и Изабель сурово взглянула на нее.

— Не надо так на меня смотреть, дитя мое, — упрекнула ее старуха. — Если бы ты дала Дельфинии то, что она просила, то смогла бы избежать этого визита.

«Как я не люблю, когда все время твердят: „Я же тебе говорила“!» — подумала Изабель.

— Но ты сама именно так всегда и говоришь, — парировала Гизела.

— Неправда! — вслух ответила Изабель.

— Изабель опять говорит сама с собой, — шепнула девятнадцатилетняя Рут своей сестре.

— Она просто сумасшедшая, — так же шепотом ответила двадцатилетняя Лобелия. — Боже, кто захочет взять в жены сестру ненормальной?

— По крайней мере мы с ней не кровная родня, — заметила Рут.

Изабель гневно выпрямилась и замерла. Она все прекрасно слышала, и эти слова вывели ее из себя. За прошедшие десять лет она могла бы и привыкнуть к оскорблениям — и все же сводные сестры Изабель по-прежнему находили способы уязвить ее. Впрочем, упрекать их в том, что они считали ее сумасшедшей, Изабель не могла: оказалось, что иметь ангела-хранителя вовсе не так прекрасно, как она когда-то думала.

— Что вам нужно? — обратилась она к сестрам.

— Денег, — без предисловий заявила Рут и тут же вскрикнула: сестра больно ущипнула ее.

— У меня нет для вас денег, — заявила Изабель. — Можете идти и развлекаться дальше.

— Милая сестрица, — заискивающе заговорила Лобелия, — нам нужны новые платья для весеннего сезона в Лондоне.

— Да и тебе тоже нужно прилично одеться, — прибавила Рут. — Ты чудовищно отстала от моды!

Изабель оглядела сестер: Лобелия и Рут были одеты в муслиновые платья до щиколоток с квадратными вырезами и длинными широкими рукавами. Лифы платьев были отделаны кружевами и вышивкой. Она перевела взгляд на свою собственную одежду — полотняную, собранную у шеи блузу и фиолетовую шерстяную юбку. По сравнению со своими сестрами, разодетыми как великосветские модницы, Изабель казалась простой крестьянкой.

— Вы правы, — снова взглянув на сестер, проговорила девушка. — Я одеваюсь старомодно. А теперь прошу меня простить, у меня много дел…

— Тебе скоро восемнадцать, ты должна будешь выйти в свет, — напомнила ей Лобелия и прибавила с наигранной веселостью: — Нам троим нужен новый гардероб — тогда у нас отбоя от женихов не будет!

Изабель пристально посмотрела на Лобелию, потом на Рут; казалось, обе девицы как-то сжались, съежились под ее взглядом. Ей не нравилось плохо думать о людях, однако же ее сводные сестры обладали самой заурядной внешностью. Да, какие бы у них ни были модные наряды, найти себе мужей Лобелии и Рут будет совсем не легко…

— Нехорошие мысли. Однако ж я их вполне разделяю, — заметила Гизела со своего места у камина.

— Отправляйтесь в Лондон, если вам так хочется, — проговорила Изабель. Ей очень хотелось ответить Гизеле, но она сдержалась. — Только придется вам ограничиться прошлогодними нарядами.

— Это произвол! Просто невыносимо! — топнула ногой Лобелия. — Это нечестно! Состояние принадлежит не тебе, а твоему брату!

Рут закивала, соглашаясь со словами сестры.

— Тогда напишите Майлзу и попросите у него денег на новый гардероб, — ответила Изабель. — Мне он не давал распоряжений обеспечивать вас каждый год платьями и побрякушками.

— Так мы и сделаем, — отрезала Лобелия. — Я не собираюсь умереть старой девой, как ты… Пойдем, сестра.

— Какая жалость, что у тебя веснушки, — с притворным сочувствием бросила через плечо Руг. — Знаешь, мужчинам веснушки не нравятся…

Дверь за ними захлопнулась.

Изабель с озабоченным видом повернулась к Гизеле:

— Меня очень портят эти веснушки?

— Какие веснушки?

Изабель усмехнулась.

— Эти веснушки — как золотые пылинки, они делают тебя еще более неотразимой, — сказала Гизела.

— Ты это говоришь, просто чтобы меня успокоить?

— Разве ангелы лгут?

Изабель покачала головой:

— Ты всегда умеешь успокоить меня…

Снова раздался стук в дверь.

— Кто бы это мог быть? — проговорила Изабель. — Ни мачеха, ни драгоценные сестрицы никогда не стучат.

Стук повторился.

— Войдите, — крикнула Изабель — и улыбнулась: в комнату вошел Пебблс, дворецкий в доме Монтгомери.

— Добрый вечер, миледи. — Пебблс оперся на край стола и, заговорщически подмигнув ей, заговорил шепотом: — Три ведьмы погибли в перевернувшейся коляске. Когда они прибыли к вратам небес, святой Петр сказал им, что небеса — не место для ведьм, и приказал им вернуться на землю. Святой Петр приказал им спрыгнуть с первого же облака и выкрикнуть имя, которым их будут называть в следующей жизни. И первая ведьма прыгнула с облака, прокричав: «Лобелия!..»

Изабель почувствовала, что против воли улыбается.

— Вторая ведьма прыгнула с облака, взвизгнув: «Рут!» — продолжал дворецкий. — А третья, самая старая ведьма, споткнулась и прорычала: «Вот дерьмо!»

Изабель расхохоталась, ей вторил смех Гизелы.