Фиалковое зелье

– Должна признаться, ваше превосходительство, я ничего не понимаю, – проговорила она. – Допустим, вы хотели отвлечь внимание наших врагов и прислали этих двух офицеров с вполне определенной миссией, которая казалась более чем уместной. Но Сотников? Зачем он нужен был в Вене?

– Я допустил ошибку, – с некоторым раздражением промолвил министр. – Единственной задачей Сотникова было прийти вам на помощь, если вы по какой-то причине не справитесь с поручением.

– Не справлюсь? Я? – оскорбилась Полина Степановна.

– Ну да, ну да… Однако Никита Андреевич – человек самолюбивый, и поэтому я сказал ему, что его основная задача – найти пропавшего Жаровкина и предателя, потому что недотепы присланы только для отвода глаз. Еще он должен будет помочь вам, конечно… Кстати, Полина Степановна, почему вы так и не обратились к нему?

– Мне не нужна была ничья помощь, – сухо ответила Полина Степановна, и ее прекрасные глаза из незабудковых стали прямо-таки сапфировыми. – И уж менее всего – господина Сотникова, который не справлялся даже с обязанностями кучера. Да!

Конечно, Полине Степановне не хотелось признаваться, что она попросту забыла мудреный пароль, которым ее снабдил граф. Но стоит отметить, что пока она находилась в Вене, в ее планы действительно не входило просить чьей бы то ни было помощи.

– А из-за того, что вы отрядили в Вену господ офицеров, – продолжала Полина Степановна, – мне пришлось прятаться от них в рыцарских доспехах, уничтожать улики, которые они необдуманно оставляли, отваживать их, когда они стали оказывать мне знаки внимания, спасать, когда их стали убивать… и для этого опять прятаться в рыцарские доспехи! А потом еще ждать их в карете, чтобы увезти с собой! И они чуть не убили Сандерсона, который был мне нужен живым, чтобы узнать кое-какие детали…

– Уверяю вас, Полина Степановна, больше такое не повторится, – примирительно молвил министр. – Что именно вам удалось узнать от мистера Сандерсона?

– Я раздобыла подлинники, – сказала Полина Степановна, кладя на стол два документа. – Подлинники бумаг, которые удостоверяют личность претендента.

Граф Чернышёв слыл человеком сдержанным, но тут даже он не смог воспрепятствовать вполне законному восхищению заблистать в его взоре.

– Полина Степановна! – вскричал военный министр. – Как вам это удалось?

– Неважно, – отмахнулась Полина Степановна. – Читайте, господин граф, читайте, эти бумаги стоят того, чтобы их прочесть.

Прочитав бумаги, Чернышёв крякнул и как-то обмяк в кресле.

– Я надеюсь, это фальшивка? – едва ли не с мольбой промолвил он.

– Нет, – стальным голосом ответила Полина Степановна. – Я навела справки, хотя это и было очень, очень непросто. Похоже, Константин Павлович действительно был женат.

– До княгини Лович? – вырвалось у министра.

– До княгини Лович. То есть до отречения.

– А-ах! – простонал граф. – Я надеюсь… с этим… с претендентом произошел какой-нибудь несчастный случай?

– Несчастные случаи – прерогатива господина Сотникова, – холодно отозвалась Полина Степановна, и глаза ее колюче сверкнули, точь-в-точь как у тетушки Евлалии. – Нет, насколько мне известно, претендент жив и здоров.

– Полина Степановна!

– Но без этих бумаг все его притязания равны нулю. Над ним просто будет смеяться вся Европа.

– Конечно, – слабым голосом согласился министр, незаметно ослабляя воротник, – но все-таки…

– Господин граф, я полагаю, покамест нам нечего бояться. С чего все началось? С того, что растущее могущество нашей империи стало внушать тревогу некоторым державам. Их представители заключили союз и заручились поддержкой предателя в нашем посольстве. Поначалу они собирались поднять в Польше очередной мятеж, чтобы отвлечь нас и расстроить наши планы, но однажды старая фрейлина императорского двора проболталась – то ли Розалии, то ли Изабелле, этот момент я до конца не прояснила, – что покойный Константин Павлович был когда-то тайно женат, и от этого брака родился сын. Заговорщики заинтересовались и стали искать этого сына. Одновременно посол граф Адлерберг, который тогда не подозревал о роли своего секретаря в этом деле, заметил, что секретные сведения стали доступны тем, от кого они, собственно говоря, должны были держаться в секрете, встревожился и дал знать в Петербург. Вы послали на место Жаровкина, и он почти сразу же понял, что речь идет не о банальном предательстве, а о чем-то куда более серьезном. Он успел прислать в Петербург два донесения, одно – достаточно общее, а уже во втором напрямую назвал имя графини фон Рихтер, урожденной Бельской. Еще до этого, поскольку она уже давно была у нас под наблюдением, Алексей Каверин вышел на сводную сестру Розалии, которая поправляла здоровье на Мадейре. Предполагалось, что через нее он сумеет узнать важные сведения, однако, поскольку Жаровкин погиб, решено было действовать иначе и заслать меня под видом этой Антуанетты. Полагаю, что свою миссию я выполнила…

– Полина Степановна, – перебил ее военный министр, – скажите, а как вы в конце концов решили вопрос с тетушкой? Вы все-таки бросили ее за борт?