Фидель. Футбол. Фолкленды: латиноамериканский дневник

ТАБАРЕ: Не ваша, а именно наша. Подлые англичане! Зато на матче-реванше с Аргентиной, через год, сборная Уругвая состояла из игроков вообще одного только «Насьоналя». И мы выиграли! Я считаю, правильно у нас в официальной истории клуба про это написано. Я тебе прямо по памяти сейчас процитирую: «Насьональ» — это и есть Уругвай. «Насьональ» — это честь нашего народа. Так был выполнен исторический мандат Артигаса!» Я считаю, что тут нечего стесняться громких слов. Потому что так всё это и было.

ЖАМАНДУ (каверзно): Слушай, ты, национал! А вот ты сейчас что там мусолишь? Не виски ли?

ТАБАРЕ (несколько стыдливо): Ну, виски. Сегодня день тяжёлый был. И потом, мне лечиться надо, я простужен.

ЖАМАНДУ (настойчиво): А я не про простуду, я про марку виски. Как называется?

ТАБАРЕ: Ну, наша это, уругвайская марка.

ЖАМАНДУ (ещё более настойчиво): А как, как называется?

ТАБАРЕ: Ну, «Олд клаб».

ЖАМАНДУ: И ты ничего особенного не видишь, что у нас, в Уругвае, есть своя национальная марка такого вообще-то типично британского напитка, как виски, и называется эта марка опять же не по-испански, а по-английски?

ТАБАРЕ (чувствуя подвох): Ну, а что тут такого особенного?

ЖАМАНДУ (триумфально): А не такая ли история была и у моего клуба «Пеньяроль»? И что он после этого — английский клуб или наш, уругвайский?

ТАБАРЕ (обиженно): Всё, Даниэль, я больше виски не буду. Дай-ка и мне газировку.

ЖАМАНДУ (продолжая атаковать). А ты полное название своей команды помнишь? Как вы там у себя в «Насьонале» сами же пишете слово «футбол»? По-английски пишете: «football». Уж коли вы такие националы, вот бы и писали по-испански — «futbol»! Кстати, и стадион ваш расположен там, где базировалась немецкая трамвайная линия. Так что не так далеко вы от нас и ушли! (Примирительно.) И нечего от виски отказываться. Ты всё-таки действительно простужен.

ТАБАРЕ: Да, Даниэль, давай-ка я всё-таки виски продолжу пить. Не надо мне «Помело».

ДАНИЭЛЬ (изображая подобострастного метрдотеля): Как скажете, сеньор.

ТАБАРЕ (вновь оборачиваясь к Жаманду и решив всё-таки продолжить спор): Но ты, Жаманду, всё-таки мне скажи. А кто первым сделал наше поле знаменитым? Именно там, и очень даже на испанском языке, вождём свободного восточного народа провозгласили самого Артигаса! Ещё в 1811 году!

ЖАМАНДУ (изображая интерес): А Колумб не там высаживался?

ТАБАРЕ: Ты с такими святыми вещами не шути. А когда на том же месте, где Артигас стал нашим вождём, стал играть наш «Насьональ», то мы-то испанский язык как раз обогатили. Скажи, откуда, например, взялось испанское слово «инча», «болельщик»?

ЖАМАНДУ (удивлённо): А откуда, кстати?

ТАБАРЕ: Это помощник тренера «Насьоналя» громче всех болел на стадионе за свою команду. И когда про него спрашивали, кто он такой, знающие болельщики отвечали, что этот тот, кто надувает мячи. Не мне тебе рассказывать, что на нашем говоре этот глагол звучал как «инча». Оттуда и пошло.

ЖАМАНДУ (издевательски): Ой, нашли чем гордиться! Мячи первыми стали надувать! Зато ты посмотри вот на эту фотографию на стене. Кто был капитаном нашей сборной на «Мара- кане»? Уж коли мы сидим в «боличе» с таким названием...

ТАБАРЕ: Кто-кто? Ну, Обдулио Варела.

ЖАМАНДУ: Правильно! Капитан сборной и капитан кого ещё? «Пеньяроля»!

ТАБАРЕ: Зато только в наших рядах, за «Насьональ», уже в 1930 году играли шесть уникальных футболистов, которые выиграли и две Олимпиады, и чемпионат мира! Уругвай — это и есть «Насьональ»!

ЖАМАНДУ: А «Пеньяроль» всё равно стал легендой ешё раньше. (Сдвигает свой берет и показывает свои седые виски.) Вы, молодой человек, вряд ли помните, а я знаю. 3 июня 1919 года в Рио-де-Жанейро прошёл матч сборных Бразилии и Аргентины, во время которого аргентинцы играли в форме... Уругвая, а бразильцы — в форме «Пеньяроля»!

ТАБАРЕ: Первый раз слышу. (Растерянно и явно ища поддержки у Даниэля.) Неужели правда?!

ЖАМАНДУ: Истинная! Когда ещё две великие футбольные державы, Аргентина и Бразилия, играли в чужой форме?! И посвящён тот матч был не кому-нибудь, а легендарному вратарю «Пеньяроля» Роберто Чери!

ТАБАРЕ: Снимаю шляпу.

ЖАМАНДУ: А вы говорите — англичане! Это мы, «Пеньяроль», добились реванша за то, как наша страна настрадалась от Бразилии и Аргентины во времена войны за независимость.

ТАБАРЕ (нервничая, какой бы после этого ещё применить контраргумент)'. Но, знаешь, когда в уругвайские цвета одеваются иностранцы — это одно. А другое дело — когда в «небесной» форме играем мы сами и выигрываем.

ЖАМАНДУ (полагая, что спор выигран, и оттого соглашаясь). Ну, это само собой.

ТАБАРЕ: Вот я и хочу вам напомнить, что случилось в 20-х годах.

ЖАМАНДУ: А что такого особенного случилось?

ТАБАРЕ: Вы что, с ума сошли? Мы две Олимпиады выиграли.

ЖАМАНДУ: Ну, это само собой. Ведь, строго говоря, мы, уругвайцы, — не двух-, а четырёхкратные чемпионы мира.

ДАНИЭЛЬ: Жаманду прав. Ведь до 1930 года чемпионами мира по футболу считались победители футбольных турниров Олимпийских игр. А мы выиграли такие турниры и в 1924, и в 1928 году.