Фидель Кастро

К этому времени из Первой колонны имени Хосе Мар–ти, которой командовал Фидель Кастро, выделились еще две. 27 февраля 1958 года отряд Рауля в составе пятидесяти человек, прорвавшись через кордоны Батисты и захватив несколько грузовиков, пересек Сьерра–Маэстра на северо–востоке. Так в провинции Ориенте был открыт Второй восточный фронт.

Фидель наделил брата правом создавать колонны и назначать командиров, и тот образовал колонну под командованием Хуана Альмейды, чтобы создать Третий фронт.

Фидель понимал, что для успешного наступления на правительственные войска необходимо разработать полномасштабный план борьбы на несколько месяцев вперед, определив для всех колонн конкретные районы действия и направления удара. 1 марта 1958 года он собрал командиров всех подразделений в отряде Че на совещание. Перед колоннами Рауля Кастро и Хуана Альмейды была поставлена задача освобождения от батистовцев населенных пунктов Ориенте. Первая колонна под командованием Фиделя Кастро должна была поддержать колонну Рауля. С двух сторон окружив Сантьяго, они могли взять этот город. В случае успеха этой операции война начала бы отдаляться от гор Сьерра–Маэстра, ставших родным домом для повстанцев, а центр вооруженной борьбы, таким образом, автоматически переносился во второй по численности город Кубы.

Другие отряды должны были перебазироваться: Вторая колонна под командованием Камило Сьенфуэгоса – в западную часть острова, провинцию Пинар–дель–Рио, а колонна Че Гевары, которая сменила название и порядковый номер (теперь это была Восьмая колонна имени капитана Сиро Редондо, погибшего в одном из боев), – в провинцию Лас–Вильяс, расположенную в центре острова, чтобы захватить ее столицу – город Санта–Клара. Но не это было самым трудным. Именно отряд Че должен был первым начать наступление на Гавану. А к столице тем временем должен был подойти с запада отряд Камило Сьенфуэгоса. Че Гевара отправился в Лас–Вильяс во главе ста сорока бойцов с самым лучшим оружием, которое имелось у повстанцев. Ему был выделен единственный на тот момент гранатомет.

«Мы выбрали двух самых выдающихся командиров, хотя у Камило было меньше груза. Че нес большее количество противотанковых гранат. Че хотел использовать какой–нибудь транспорт, но в то время как раз был тропический циклон, постоянно лили дожди, и многие реки очень трудно было переходить, – вспоминал Фидель Кастро. – Колоннам необходимо было пройти к Камагуэю, где „Движение 26 июля“ было слабым, и преодолеть еще 400 километров по местности, которая контролировалась самолетами Батисты. Бойцы голодали, о чем записано в исторических документах Че и Камило.

Этот поступок двух мужчин являлся необыкновенным подвигом, так как в век развития техники они смогли пройти этот путь пешком. В таких условиях многие битвы заканчивались для нас удачно. Подвиги записывались. Камило избрал аккуратный доклад, а Че дневник, который он вел в течение всей войны. Потом он превратился в книгу «Эпизоды революционной войны», потому что у него была привычка письменно излагать происходящее и великолепная способность к рассказу»[229].

Если бы речь шла об организации только военных действий, возможно, Че Гевара мог бы решить эту задачу в сжатые сроки. Но Фидель поставил перед ним и политическую цель – сплотить вокруг себя и подчинить разрозненные вооруженные группировки, которые также воевали в Лас–Ви–льясе против войск Батисты, установить контакты с другими антибатистовскими организациями, соперничавшими друг с другом за влияние на население. В Лас–Вильясе было сильно влияние Народно–социалистической партии, в ряды которой Че вступил в 1957 году. Фидель рассчитывал на то, что Че с его умом и интуицией может найти контакт со своими привередливыми партийными товарищами.

Серьезной политической проблемой представлялись разногласия и внутри «Движения 26 июля». Фидель никогда не был сторонником стачек и забастовок, считая их бесполезным делом. Признавая только вооруженную борьбу как наиболее эффективный способ свержения существующего режима, он часто конфликтовал с «городскими» руководителями «Движения 26 июля». Те, в свою очередь, утверждали, что повстанцы не осознают «градус зрелости революционного процесса».