Фидель Кастро

В ближайшее окружение Фиделя Кастро входили также его личный врач и адъютант Рене Вайехо и министр образования Хосе Льянуса. Санчес и Вайехо были единственными людьми, которые знали, где именно находится в данный момент Фидель и каковы его планы. Рене Вайехо считали на острове «тенью Фиделя». В то время на Кубе говорили, что именно эти люди контролировали доступ к Кастро посетителей и документов. К ним были близки тогдашний министр иностранных дел Кубы Рауль Роа, в свое время исключенный из НСП, и непродолжительное время – известный кубинский публицист Карлос Франки, впоследствии эмигрировавший в США, и чье имя сегодня Фидель Кастро произносит с нескрываемым раздражением. А также соратники Кастро по Сьерра–Маэстра: члены политбюро ЦК КП Кубы Хуан Альмейда и Гильермо Гарсиа, а также до 1968 года глава МВД, участник экспедиции на «Гранме» Рамиро Вальдес и министр внешней торговли Фернандес. Это были люди, фанатично преданные Кастро, стоявшие на националистических позициях. Именно Льянуса и Вальдес требовали применить к членам «микрофракции» высшую меру наказания.

С детских лет каждый кубинец, воспитывающийся на Острове свободы, проникается мыслью о «доброй фее, защитнице самых униженных и оскорбленных». Речь идет об образе Селии Санчес, который сложился на Кубе и стал легендой после ее смерти от рака 11 января 1980 года. Селию называли «самым прекрасным цветком кубинской революции». Она носила строгую одежду и часто появлялась на публике во френче «а–ля Мао Цзэдун». Ореол «революционной святости Селии Санчес» – один из самых стойких мифов кастровского режима.

Она родилась в городке Медиа–Луна в провинции Ори–енте 9 мая 1920 года в семье врача Мануэля Санчеса, где было восемь детей: шесть девочек и два мальчика. Гуманистические и политические искания Селии Санчес со временем пересекли границы ее маленького городка. Биографы Селии Санчес сходятся в том, что любившая риск и природу Селия была неудовлетворена той ролью, которое кубинское общество отводило женщине. Она чувствовала, что родилась для политики и решительных действий. Селия Санчес вступила в «Движение 26 июля», едва оно заявило о себе на равнине. И уже потом, после встречи с Фиделем Кастро в 1957 году и до 1980 года, она, по выражению одного журналиста, «не отходила от его тени ни на шаг». Селия Санчес во время войны входила в группу «Валькирии» (отряд женщин–партизан), где сражалась вместе с будущей женой Рауля Кастро Вильмой Эспин и Айде Сантамария. В революционном движении было много женщин. Но только Селия Санчес, боевая подруга и фактически неофициальная жена Кастро, имела, пожалуй, наиболее сильные рычаги влияния на ко–манданте эн хэфэ.

У нее был широко разветвленный личный аппарат, собиравший сведения о положении в стране, выявлявший политических противников режима. В биографической книге о Кастро Тед Шульц писал: «Селия была единственным человеком, который мог как–то влиять на Фиделя. Только она могла сказать ему: „Не делай этого!“ Говорят, что она была единственной женщиной, к мнению которой Кастро серьезно прислушивался»[516].

Для всей Кубы было загадкой, как такая хрупкая женщина получила столь существенное влияние на главнокомандующего. «Никто не мог противоречить, возражать „жеребцу“ (среди кубинцев в эти годы Кастро уже прочно утвердился под этим прозвищем. – М. М.), за исключением Селии Сан–чес. Иногда она выговаривала ему что–то в такой форме, что он как мальчишка подчинялся ей», – признается человек, познакомившийся с Селией в 1959 году и под псевдонимом Хуан Вивес напечатавший статью об окружении Кастро (речь, видимо, идет об одном из бывших кубинских деятелей, уехавшем в эмиграцию и проживающем сейчас в Париже. По его словам, Селия Санчес была такой острой на язык, что только она могла возразить Фиделю и отбить охоту возражать ему у других)[517].

Селия Санчес носила золотую цепочку на правой лодыжке – знак того, что она является сантеро, последовательницей сантерии. Тем немногим, кто был посвящен в тайны Кастро, было известно, что Селия Санчес устраивает сеансы спиритизма, чтобы узнать будущее. Ходили слухи о ее «консультациях с духами». Напомним, что со времен рабства кубинцы с особым трепетом относились к разным обрядам и потусторонним силам.