Фидель Кастро

Я не видел ни одного стоящего солдата. Я втиснулся в последнюю машину и, только оказавшись внутри, увидел нашего оставшегося бойца. Я выпрыгнул из машины и уступил ему место. И машина уехала.

Я остался совсем один, на середине улицы, один. Я стоял перед входом в крепость, и в этот момент мне была безразлична смерть. Вдруг откуда–то выскочила машина. Не представляю, как и почему эта машина направилась ко мне и забрала меня. Я никогда не спрашивал деталей моего спасения. Я хотел поговорить с этим человеком, который меня спас, но, как всегда, не хватало времени. К сожалению, он умер лет через десять после этого»[96].

Этот человек, которого, как выяснилось позже, звали Сантана, продолжил череду чудесных спасений Кастро. Сантана отвез его на ферму «Сибоней». В колонне отступающих было три или четыре машины.

Фидель решил поехать в хорошо знакомое ему местечко Каней в провинции Ориенте. Там произошла одна из важнейших битв второй войны за независимость 1898 года, и он замыслил атаковать находившуюся там небольшую военную крепость. Но, увидев опустошенные глаза бойцов, шокированных провалом штурма Монкады, Фидель понял, что их сложно будет поднять еще на одну операцию. Фидель также понимал, что не может помочь людям, оставшимся в Баямо и в Монкаде, но не собирался складывать оружие. Он намеревался уйти в горы. Из 40 человек, которые в конечном итоге вернулись на ферму «Сибоней», на призыв Фиделя пойти с ним откликнулись только 19. Но тех, кто остался на ферме, вскоре захватили в плен и зверски замучили.

Утром 26 июля Батиста созвал экстренное совещание и устроил разнос своим генералам. Он приказал немедленно отправить в Сантьяго части спецназа и беспощадно подавить бунт: поймать всех мятежников, выяснить любыми способами, включая пытки, кто является организатором штурма крепости, сопротивляющихся казнить на месте и выдавать их за павших в бою. Более того, диктатор приказал убить по десять революционеров за каждого солдата своей армии, погибшего при защите Монкады, и представить кубинцам и миру мятежников как террористов, направивших свои акции против мирного населения. Когда на молодых революционеров пресса начала выливать «ушаты грязи», Фидель сказал: «Нас женили на лжи и заставляли все время жить с нею»[97].

Уже через несколько часов были зверски убиты захваченные в плен Абель Сантамария и почти все бойцы из его отряда. По счастливой случайности из отряда Абеля остались в живых лишь Айде Сантамария и Мельба Эрнандес. Правда, этим девушкам на допросе прижигали кожу сигарами. Еще живому Абелю выкололи глаза и преподнесли во время допроса его сестре, травмировав ее психику на долгие годы. Какой–то сержант принес глаз брата Айде и сказал: «Это глаз твоего брата, если ты не скажешь то, что он не захотел нам сказать, мы вырвем ему и второй». Айде, сильно любившая своего брата, мужественно ответила: «Если вы вырвали у него глаз и он вам ничего не сказал, я тем более не скажу вам ничего». Остается поражаться стойкости Айде, ведь в эти дни погиб не только ее брат, но и жених Борис де ла Колома. Когда солдаты сообщили Айде о гибели жениха, она невозмутимо ответила: «Он не мертв, потому что умереть за родину – значит жить!» (Сегодня все глазные больницы и клиники на Кубе носят имя Абеля Сантамария.) Когда мать Абеля и Айде возвращалась из тюрьмы Бониато, в автобус, в котором она ехала, сел убийца ее сына, один из самых кровожадных батистовских палачей Эулалио Гонсалес по прозвищу «Тигр». Узнав о том, что вместе с ним едет несчастная мать Абеля и Айде, он начал бахвалиться своими «подвигами»: «Да, я вырвал много глаз и буду продолжать делать это». Фиделя же этот случай лишь укрепил в ненависти к режиму Батисты: «Рыдания матери от этого трусливого оскорбления, которое нанес ей убийца ее сына, лучше, чем любые слова, свидетельствуют о невероятном моральном падении, которое переживает наша родина»[98].

Если в боях за Монкаду было убито всего шестеро повстанцев, то в следующие несколько дней каратели убили 55 человек. Казнили без суда и следствия. Им вводили в вены воздух, чтобы вызвать закупорку кровеносных сосудов, выпускали якобы на свободу, а затем стреляли в спину. Их закапывали по грудь в землю и использовали в качестве мишеней, сбрасывали с крыш высоких зданий, раненых волокли по лестницам, пока они не умирали. Вот свидетельство судебного патологоанатома, осматривавшего трупы повстанцев: «Все фиделисты были одеты в мундиры цвета желтоватого хаки, под которыми были рубашки и брюки. Все мундиры оказались целыми. Никаких следов пуль на них не обнаружено. На некоторых трупах мундиры были вывернуты наизнанку. Когда их раздели, то стала видна вся жестокость, садизм, жертвой которых они стали <… > У большого числа трупов голова была раздроблена автоматной очередью, выпущенной в упор. У многих были изуродованы половые органы. У других были выбиты зубы. У троих были вырваны глаза. Не было ни одного, кто бы не был подвергнут страшным пыткам, прежде чем быть приконченным»[99].