Фидель на Донбассе. Записки военкора

А пил я долго. Год почти. Через день, два, я напивался, и как следствие – не выходил на работу. Всячески избегал ее. Вначале – потому что там еще месяц после работала бывшая, и я не очень желал видеть, как она флиртует с новым сотрудником, появившимся на канале во время моей службы в армии. Во-вторых – я очень тяжело переживал разрыв с ней.

Тот, кто хоть раз терял по-настоящему любимого человека, меня поймет. Мы ведь были не просто парой. Мы были мужем и женой. А лично для меня это кое-что значит. Во-вторых, я ведь только-только пришел из армии. И весь год мечтал о том, что когда вернусь, у нас все будет хорошо. Мы вместе поедем работать в Москву или Питер на центральные каналы. Построим свой маленький уютный мирок. Ну и так далее.

В общем, пил я крепко, часто, вел такой образ жизни, что однажды чуть не попал в центр пограничных состояний. Мой отец, почуяв что-то неладное, приехал ко мне в обед домой. А я был с жуткого похмелья. И совершенно ничего не соображал. Потом были врачи, какие-то таблетки, благодаря которым я не помню пару недель своей жизни.

Но на работе все понимали, почему я пью. Почему прихожу таким. Заглядывали в глаза, молчали в ответ. Сострадали. И вот это самое сострадание – вот оно было самое гадкое. Из-за него мне тоже не хотелось там появляться. В штат меня не взяли после армии, порекомендовав найти себе что-нибудь «более перспективное». Газеты обещали только внештат за три копейки. А мне надо было как-то жить, снимать квартиру, что-то есть. Уволился я легко. Просто однажды я совсем перестал ходить в офис. Самое интересное, что мне больше и не звонили ни разу.

Какое-то время я занимал деньги, потом занимать стало стыдно. И я пошел работать охранником. Представляете? В нашем городе охранник получал в два раза больше, сидя на стуле и смотря телевизор целый день, чем журналист, который без выходных трудился над «годным контентом». И у меня был когнитивный резонанс. И обида на всех и на все. И жизнь моя катилась куда-то в… Пока я не встретил девушку в черных ботинках.

Глава 2

Странное это чувство, когда ты стоишь на вокзале, и смотришь на своих родственников, которые провожают тебя на войну. Когда я рассказал им о своем желании ехать освещать происходящие на Донбассе события, их реакция была несколько иной, чем я мог думать.

Прошел почти год на тот момент, как я ушел из журналистики. Я работал на предприятии отца – он делает гофро-тару, проще говоря – картонную упаковку. Коробки. Обыкновенные коробки. Под унитаз, например, или под торт. И вот целый год я пахал на его предприятии, каждый день думая о том, куда катится моя жизнь, и как я вообще сюда попал. Но я был благодарен отцу, потому что когда я начал опускаться все глубже и глубже в пучину, он протянул мне руку. «Сын, хорош фигней страдать, давай-ка ты ко мне иди работать». И я пошел.

Но каждый день я по привычке по дороге на работу просматривал новостную ленту. Следил за событиями, читал и смотрел, анализировал. И даже себе не мог представить, что однажды в Киеве случится то, что случилось. Весь этот майдан, с огнем, трупами, лозунгами и бегством президента. Одесса. А потом и геноцид Донбасса. Это был какой-то страшный сон. Государство, в котором я был не раз, рушилось у нас на глазах. Тысячи людских судеб были поломаны навсегда. А в России появилась фраза: «Че там у хохлов?». И меня эта фраза, если честно, раздражала.

Мой дед родом из Киева. И когда немцы в 41-м оккупировали город, он был маленьким мальчиком. Однажды он мне рассказал, как запустил в фашиста камнем, и тот гнался за ним с оружием, кричал и пытался его застрелить. Дедушка очень любит Киев. И я видел, как он переживает за свою Родину, ведь до всех этих событий, он ездил туда летом каждый год. А теперь…

Потом, уже летом 2015-го мне попалось на глаза видео, где бойцы одного из карательных батальонов вешают на дереве ополченца и его беременную жену. Меня всего трясло. Потому что я не мог поверить в увиденное. И это стало переломным моментом для меня. Я понял, что больше не могу сидеть сложа руки. Наблюдать со стороны, как делали большинство из нас. Я хотел знать правду. Я хотел помочь. Так, как умел. А что-что, а рассказывать и показывать за 5 лет на местном телеканале меня научили. Да и опыта общения с военными было хоть отбавляй. Я подумал, что все мои навыки и знания мне могут помочь и обязательно пригодятся. Так и случилось. И я стал искать информационное агентство, которому нужны были люди «с опытом». И на мое удивление, нашел в течение пары дней.