Фиеста отважных

– Просто не верится, – продолжала Хелен. – Как представлю себе, что эти деятели захватили с собой целое стадо… Марта, как называется эта порода быков?

– Bos taurus ibericus[4].

– Их самых, не годных ни на что, кроме так называемой Fiesta brava, Праздника отважных. Нет, вы только вообразите: тащить их с Земли сюда, в здешние загоны!

– Fincas, – добавила Марта. – Они называют бычьи ранчо finca[5].

– Это их национальный спорт, – сказал Хорстен. – По всей видимости, любой житель Фаланги – aficionado[6], поклонник этого зрелища.

– Но нельзя же таким способом выбирать главу государства! Когда умирает каудильо, ему на смену приходит тот, кто значится номером первым в списке матадоров. Нелепость! Ни тебе образования, ни тебе коэффициента интеллектуальности! Ни тебе практики в области управления! Короче говоря – ничего, кроме умения забивать быков! Первый раз слышу о такой глупости!

– Существует немало довольно нелепых способов выбирать правительство, – заметил Пьер Лоран. – Первому матадору государства волей-неволей приходится поддерживать отличную физическую форму. Он должен обладать великолепной реакцией, а иначе никогда не станет номером первым. И потом – у него должна быть голова на плечах. Глупец с хорошими рефлексами какое-то время, безусловно, продержится на арене. Но рано или поздно обязательно наступает момент, когда человек может спастись только благодаря своему интеллекту.

– Что, поспорить захотелось? – фыркнула Хелен. – Можешь говорить что угодно, – все равно это самый бредовый способ выбора диктатора, о котором я только слышала!

Дорн Хорстен поставил на доску фигуру, которую держал в руках, и задумчиво произнес:

– Чего я не могу понять, так это зачем элита подвергает себя опасности: ведь к власти может прийти представитель низших слоев общества. Я что-то не припомню такой правящей верхушки, которая добровольно уступила бы свои позиции. А окажись в кресле диктатора не тот – с их точки зрения – человек, он быстренько может свести на нет все их достижения.

Марта сказала – вернее, процитировала:

– Нашей информации относительно этой стороны жизни фалангийского общества недостаточно. Представляется возможным, что одним из факторов, которые помогают сохранять статус кво, является шанс каждого жителя планеты стать каудильо. Когда умирает диктатор, Фалангу захлестывает волна энтузиазма, с которой не сравнится никакой карнавал. Неделями, пока проводятся бои быков и постепенно выбывают претенденты, планета охвачена эйфорией, в которую трудно поверить тем, кто никогда не бывал на Фаланге.

– То-то и оно, – заметил Хорстен. – Если тебе нравится коррида, если ты участвуешь в ней или болеешь за друга, родственника или приятеля на арене, вряд ли ты будешь выступать против системы, при которой разрешены такие зрелища. – Он снова взял с доски фигуру и повертел в пальцах. – Ну, никак я не могу представить себе, чтобы фалангийцы – правильнее будет сказать, власть имущие фалангийцы – позволили стать каудильо крестьянину или чернорабочему.

Хелен как будто наскучил этот разговор; она поднялась.

– Пойду донимать Ферда.

– Кого? – нахмурился Хорстен.

Марта поглядела на Хелен.

– Ты имеешь в виду того нейрохирурга?

– Да, Фердинанда Зогбаума, – ответила Хелен. – Только он не нейрохирург, а какое-то там электронное светило.

– Одно другое не исключает, – заметил Хорстен. – Что же такого особо привлекательного в гражданине Зогбауме?

– По крайней мере, он немногим выше меня, – хихикнула Хелен.

Пьер Лоран сурово поглядел на нее.

– Ты верно сказала – «донимать». Я видел вчера, как ты забрался к нему на колени и принялась дергать беднягу за галстук. А он в это время разговаривал со старпомом.

– Он милый, – заявила Хелен.

Марта фыркнула.

– Ну да, милый! Росту бы ему прибавить – был бы точь-в-точь Линкольн[7].

Хелен бросила через плечо, задержавшись у выхода из каюты:

– Если он перестанет носить ботинки с этими дурацкими каблуками, ты от него глаз не оторвешь.

Пьер произнес задумчиво, глядя ей вслед:

– Эта маленькая чертовка наверняка задаст нам жару и сорвет всю операцию.

Дорн Хорстен пожал плечами.

– С чего ты взял? Во взрослые дела она на людях не вмешивается. А потом, как бы ты чувствовал себя на ее месте? Ей даже читать нечего – разве что детские пленки.

Высадка в Нуэво-Мадриде, официально единственном космопорте Фаланги, прошла совершенно спокойно. Гостей, разумеется, ожидали. Фалангийское посольство на Земле потрудилось недаром: никому, никому не удастся проскользнуть на Фалангу незамеченным.

У выхода столпились биохимики из местного университета, лишившиеся дара речи при виде знаменитого доктора Дорна Хорстена. После взаимных приветствий его увлекли к запряженному лошадьми carruaje[8].

Семейство Лоран уставилось ему вслед.

– Черт побери, до сих пор я видела ландо с лошадьми только в исторических стереофильмах, – пробормотала Хелен.

– Теперь готовься прокатиться, – посоветовала Марта. – Похоже, других транспортных средств тут не имеется.