Фиг ли нам, красивым дамам!

– Знаешь, если бы не работа с Микисом, я бы сбежала. Завтра же!

– Сбежала? От него?

– Скорее от себя… Я не могу спокойно на него смотреть. Он сейчас в миллион раз лучше, чем в молодости. Ему так идет седина… и взгляд совсем другой, чуть беспомощный, близорукий…

– Ой, Адка, а как же Данила? Такой парень… И так тебя любит…

– Да все я понимаю! Потому и подумала о бегстве…

– А Кондрат… Он делал какие-то заходы?

– Он пригласил меня в гости, но я отказалась.

– Почему?

– Он, Машка, придумал себе другое имя, другую биографию… А дочка ничего этого не знает. А я боялась, что могу проболтаться…

– Зачем он это придумал?

– Говорит, хотел поставить крест на прошлой жизни, потерял голос… Его предали… Жена умерла родами… Решил начать новую жизнь. Маш, только это между нами. Он просил никому не рассказывать, что он жив.

– Хрень какая-то!

– Согласна, хрень! Он говорит, что ему хорошо в этой новой жизни. И если бы не встреча со мной… Кстати, он просил у меня прощения, сказал, что я его боль и самый большой грех…

– Ты ему этот грех отпустила?

– Отпустила. Знаешь, он так на меня смотрел…

– Еще бы! Даже я смотрю на тебя и не понимаю, как можно быть такой красивой… И как с этим жить.

– Главное, не помнить каждую минуту своей жизни, что я красива. Тогда нормально! – засмеялась Ариадна.

– Адка, а чего мы тут сидим, такой вечер, пошли на террасу! Берем чай и идем на воздух!

– Пошли!

Они перебрались на террасу.

– Хорошо, правда?

– Да, чудесно! Я просто влюбилась в Корфу!

И вдруг с улицы донесся тихий свист.

– Свистит, свистит, зараза, под окошком! – вспомнила Маша песенку Тимура Шаова. – Да как интеллигентно! «Сердце красавицы»!

– Господи! – ахнула Ариадна. – Это Кондрат. Он всегда насвистывал «Сердце красавицы»!

– Это он тебя высвистывает! Пойдешь?

– Да ни за что!

– А как романтично, Адка! Я бы пошла…

– А я нет. Нельзя! Все полетит в тартарары.

– Что полетит в тартарары?

– Ты же так радела за Данилу еще полчаса назад!

– Да, правда, Данилу жалко.

Свист продолжался.

– Ох, это пытка, – простонала Ариадна, уже готовая бежать к нему.

– Хочешь, я выйду и скажу, что ты спишь?

– Не стоит.

– Почему?

– Потому что ты посмотришь на него, он улыбнется своей невероятной улыбкой, и ты приведешь его сюда пить чай с вареньем.

– А может, следует именно так и сделать? Мы позовем Микиса, и в нашем присутствии тебе ничего не грозит.

– Нет, Машечка, не надо! Я боюсь!

– Да что за ерунда! В конце концов, я тоже хочу поглядеть на твоего Кондрата. Ой, кажется, ушел…

Они прислушались. Свист смолк.

– Пойду, гляну! – вызвалась Маша. Она подошла к калитке, выглянула. И тут же вернулась.

– Ушел! Бедный…

– Погоди, кто бедный?

– Кондрат твой…

– А Данила? – спросила Ариадна. Ей вдруг стало весело.

– Данила молодой, еще сто раз утешится, а этот… Он так настрадался…

– Вот за что мужики со всего света так любят русских баб! Она его еще не видала, а уже жалеет… По-моему, только в России есть эта практика – переписка с незнакомыми зэками…

– Адка, ты сдурела? При чем здесь переписка с зэками?

– А это все из одной оперы.

– Да ну тебя… Он же, наверное, хочет тебя вернуть?

– Вернуть? Да ничего подобного. Он переспать со мной хочет.

– А ты?

– И я хочу!

– Зачем? Тебе Данилы мало?

– Данила тут вообще ни с какого боку. Он чудесный парень, я к нему очень привязана, но такой вибрации, как с Кондратом, у меня нет…

– Вибрация, говоришь? Так чего ж на свист не побежала?

– А я гордая!

– Ты дура! Ой, Адка, чего у тебя глаза так сверкают? Аж смотреть больно!

– Машка, я вдруг поняла… Я люблю его! И всегда только его любила… У меня вот сию минуту глаза открылись! Только его и никого больше!

– Но у тебя, как мне известно из разных источников, мужиков много было…

– Ну и что? Это не в счет! Они лезут, я живая, а он пропал… Я думала, умер. А он живой! И свистит тут под окошком!

Она вскочила и закружилась по террасе.

– Адка, ненормальная! – хохотала Маша. – Ты чего?

– А меня вдруг торкнуло – я его люблю, я его хочу! Позовет – на край света босиком побегу!

– А если не позовет?

– Но вот звал же… Высвистывал!

– Сама же сказала – переспать с тобой хочет! Возьми себя в руки, ты как пьяная!

– Ну и что? А с тобой разве такого никогда не было?

– Было, еще как было! Помню, когда Микис мне в любви объяснился, я тоже с катушек слетела… А я тогда замужем была, вроде честная добропорядочная женщина, а тут почва из-под ног ушла… И я ночью, на кухне, сама с собой в пляс пустилась! Так счастлива была, так его любила… Меня сестра моя все пыталась образумить… А я и сейчас так его люблю, что хоть в пляс пускайся!

– А давай!

– Давай!

Маша вскочила, сбросила тапки и тоже пустилась в пляс. Как они хохотали, как им было хорошо сейчас!

– Это что тут у вас? Вальпургиева ночь? – раздался веселый голос Микиса.

– Это он нас ведьмами обозвал, Адка?

– А фиг ли нам, красивым бабам!

– Не бабам, а дамам! – поправил Микис.

– Микис, я тебя обожаю! – Ариадна подскочила к нему, чмокнула в подбородок. – Ты прав! Фиг ли нам, красивым дамам! И вообще, это не Вальпургиева ночь, а половецкие пляски.

– По какому случаю пляшем?

– Просто радуемся жизни! А нельзя?

– Можно! Более того, нужно!