Фиговый листочек от кутюр

– Лучше потом, на земле.

– Нет, сейчас. В 1959 году, когда мы с Глебом Лукичом…

– Спускайтесь.

– Я не могу говорить и идти.

– Тогда идите!!!

– Нет, ты лучше слушай. Мы с ним посетили замок Таурас. Ах, какое место!

– Роза Константиновна, – прошипела я, – вы стоите на лестнице с внешней стороны дома, на уровне второго этажа, в нижнем белье. Это не совсем подходящая ситуация, чтобы предаваться воспоминаниям! Спускайтесь!!!

Старуха повиновалась, но всю дорогу до земли она ворчала:

– Какое неуважение! Так грубо заставить замолчать пожилого человека!

Наконец мы очутились на клумбе. Роза Константиновна задрала голову вверх.

– Боже! Это я оттуда слезала?!

Она пошатнулась. Мы с Кирюшей подхватили ее под руки.

– Ерунда, все позади.

– Ага, – дрожащим голосом произнесла старуха, – слава богу!

Мы гуськом пошли к входной двери, и тут из близлежащих кустов вынырнула… Галина Михайловна. Несчастная Роза Константиновна попятилась. Дети разинули рты.

– Что вы тут делаете? – крайне невежливо от растерянности спросила я.

– Душно очень, – ответила мать Кары, – я пошла пройтись. О мой бог, Розочка! Вы? В таком виде? Что стряслось?

Повисла тишина. Потом Кирюша выдал:

– Мы резались в карты на раздевание. Роза Константиновна проиграла.

– Что?! – обомлела Галина Михайловна. – Карты? На раздевание?

И тут Роза Константиновна совершила геройский поступок.

– Что же необычного усмотрели вы в данном факте? – царственно вздернув голову, поинтересовалась она. – Или я не могу повеселиться?

Галина Михайловна смешалась:

– Нет, но… Такая забава… Я бы никогда не приняла в ней участие!

Роза Константиновна глянула на соперницу и злорадно заметила:

– Конечно, в вашем возрасте не стоит, но я-то моложе!

Выпустив стрелу, она с гордо поднятой головой продефилировала ко входу. У меня создалось впечатление, что на старухе не лифчик с трусами, а шикарное платье, за которым волочится шлейф.

Глава 29

К Тине в спальню я вошла в полвторого ночи.

– Ты спишь?

– Ну, в общем, да, – послышался с кровати сонный голос. – Что случилось?

– Сядь.

Тина покорно вылезла из-под одеяла и со вкусом зевнула.

– Ну?

– Откуда ты узнала, что отец мертв?

Девочка поморгала глазами:

– Ну… Ты же закричала…

– Нет, врешь!

– Я всегда говорю правду!

– А сейчас лжешь!

– Ты что, Лампуша?

– Нет, это ты что, Тиночка! Послала меня в кабинет, чтобы посмотреть, перестал Глеб Лукич сердиться или нет, а сама великолепно знала – он мертв.

– Ты чего…

– Ничего.

– Да я…

– Не ври!

– Ну…

– Тина, твоя мать мне рассказала, что ровно в восемь утра ты позвонила ей и со слезами в голосе сообщила о кончине Глеба Лукича! Это правда?

Девочка кивнула.

– Зачем тогда меня отправила в кабинет?

– Мы хотели…

– Кто мы?

– Я и Рада, – прошептала Тина.

– Рада?!

– Да, – пролепетала Тина и зарыдала.

Я подождала, пока поток слез иссякнет.

– При чем здесь Рада?

– Мы хотели пошутить, кто же знал, что так получится… Не понимаю, не знаю… Ой, оставь меня, уйди, уйди, уйди!!!

– Прекрати визжать и немедленно объясни, что вы с Радой придумали, живо! – заорала я, потом схватила девчонку за плечи и затрясла так, что у нее заклацали зубы.

– Отпусти, – пробормотала Тина и снова заплакала.

Мне стало ее жаль.

– Ладно, успокойся.

Неожиданно Тина обняла меня, уткнулась в грудь и пролепетала:

– Я так боюсь, так устала, мы не хотели.

Голос ее звучал глухо, словно она говорила сквозь подушку.

– Вот и расскажи мне все, – тихо попросила я. – Ты же знаешь, я никогда тебя не выдам.

Тина всхлипнула последний раз и начала рассказ. В то утро они с Радой решили прикольнуться. Зная, что Глеб Лукич ровно в половине восьмого заходит в кабинет, чтобы собрать рабочие бумаги и взять деньги, они залезли под письменный стол. В руках у Рады был пистолет, хорошенькая безделушечка с перламутровой ручкой, выглядит точь-в-точь как настоящий, но стреляет шариками с краской. Тина купила его в том магазине, где приобретает все свои приколы.

Ненормальные шутницы, другого эпитета и не подобрать, решили, что, как только Глеб Лукич начнет открывать сейф, они, в черных костюмах и масках, вылетят из-под стола, заорут: «Деньги на стол, это ограбление» – и выстрелят в него из пистолета ярко-красной краской. На мой взгляд, глупее выдумки и не придумать, но разве Тина и Рада до сих пор поступали умно? Все эти резиновые куклы, изображение самоубийств, «пукательные» подушки, сахарницы, из которых вылетает на пружине чертик… Пистолет с краской и сцена «ограбления» были вполне в их духе. Они даже не поленились завести будильники на начало восьмого.

В урочный час Глеб Лукич спокойно вошел в кабинет и открыл сейф. С громким криком «бандиты» выскочили наружу. На секунду Ларионов испугался, потом, естественно, понял, в чем дело, но не рассердился, – он вообще редко злился на Раду, прощал ей все выходки, тем более что накануне разогнал домашних, рассердившись, в общем-то, ни за что. Как выяснилось потом, резиновая кукла в бассейн упала сама, скатилась с бортика, а я перебаламутила всех, сообщив, что в воде тело Рады… В общем, Глеб Лукич, находясь в прекрасном настроении, решил подыграть «бандитам». Он сел в кресло и, подняв руки вверх, сказал: