Фигура легкого эпатажа

Через неделю вернулась Лана. Девушка сразу заметила отсутствие картины и воскликнула:

— Ой! Натюрморт продала?

   — Да, — с достоинством кивнула Анна, — ушел.

— За сколько?

Анна кашлянула, потом уронила на пол вилку и попросила:

— Мара, сделайте одолжение, принесите чистый прибор.

Марина кивнула и поторопилась на кухню. Но она уже хорошо изучила повадки хозяйки, поэтому, выскочив за дверь, приложила ухо к неплотно прикрытой створке.

— Дорогая, — донеслось из гостиной, — в присутствии челяди не стоит обсуждать все проблемы. Меньше всего домработница должна знать о наших финансовых делах.

— Извини, мама, — быстро ответила Лана.

— Ничего, ничего, — успокоила Анна дочь, — просто в следующий раз проявляй сдержанность. Я всегда отвечу на твои вопросы, но с глазу на глаз. Натюрморт ушел за пятьдесят тысяч долларов.

— Ой, — обрадовалась Лана, — значит, я могу купить новое пальто и сапоги?

— Конечно, — со смешком в голосе ответила Анна. — Только папе о своих тратах не рассказывай.

— Почему? — резко спросила Лана.

— Он человек экономный и очень боится остаться в старости нищим, — пояснила мама. — Если начнешь распространяться об обновках, папа может вспылить, воскликнуть: «Зачем тебе очередная тряпка? Гардероб и так переполнен!»

— Но в шкафах старье, вышедшее из моды! — возмутилась Лана.

— Папа этого не понимает, — спокойно разъяснила Анна. — Ты же знаешь, он способен один костюм десять лет носить.

— Зачем ты вообще вышла за него замуж? — вспылила Лана.

Анна засмеялась:

— Из-за любви.

— Совершенно не понимаю, как можно влюбиться в такого, — бестактно ляпнула Лана. — Некрасивый, вечно всем недовольный, сердитый…

— Ну, в молодости папа иной был. И потом, он очень понравился Валерию Сергеевичу, твоему дедушке, — мирно ответила Анна. — Другого кандидата в мужья у меня не имелось…

— Я сама себе выберу спутника жизни, — перебила маму Лана, — никто мне указывать не посмеет.

— О темпора, о морес!

— Что? — не поняла Лана.

— О времена, о нравы, — перевела латинское изречение на русский язык Анна.

— Ой, мамуся! — завозмущалась Лана. — Все нормально, просто я сумею постоять за себя и не выйду замуж за такого никчемушного идиота, как папа.

— Светлана! Немедленно прекрати!

— Хорошо хоть ты теперь не посылаешь меня мыть рот с мылом, как в детстве после произнесения слова «дурак», — хихикнула Лана. — Может, тебе и неприятно слышать такой вопрос, но ответь: за что мне уважать отца? Только и способен нудеть!

— Михаил Петрович — доктор наук, профессор… — торжественно принялась перечислять титулы мужа жена.

— Цирк! Подумаешь, пару диссертаций написал! Только мы и раньше жили на деньги дедушки, и после смерти Валерия Сергеевича снова существуем за его счет, потому что ты, мамуля, распродаешь собранную им коллекцию. Какое отношение отец имеет к этим деньгам? Завтра же накуплю всего, и пусть попробует гавкнуть на меня или на тебя! Думаешь, не знаю, как он порой на тебя орет, упрекает в неумении считать деньги? Вот пусть лишь вякнет, получит отпор! Я уже выросла и не позволю…

— Если ты выросла, — жестко оборвала разбушевавшуюся девицу Анна и твердо продиктовала, как той следует себя вести: — …то тихо купишь все, что тебе нужно, а на папин вопрос: «Откуда обновки?» — мигом соврешь: «Да это старые вещи, просто я их очень давно не носила».

Глава 13

— Ну и что скажете? — прервала свой монолог Мара. — Правда, дико? Надо же придумать такое: сжечь полотно, а всем наврать про его продажу!

Я пожала плечами.

— Всякое случается.

— Нет, это идиотизм, — стояла на своем Мара.

— Знаешь, — перешла я с ней на «ты», — у меня был странный случай. Одна женщина подарила мне кольцо на день рождения. Дорогое, с хорошим камнем. Я, помнится, удивилась. Конечно, Фаина Семеновна дружила с моей мамой, более того, она жила с нами в одном подъезде, но, согласись, брильянты — слишком дорогой презент. Причем Фаина Семеновна сама надела мне на палец украшение и заявила: «Красота шикарная! Носи, деточка». Если честно, я не испытала особого восторга, ощутив на руке тяжелый кусок металла с прозрачным кристаллом, но, дабы не обижать простодушную Фаину Семеновну, бывавшую у мамы почти ежедневно, щеголяла в «сувенирчике». И тут началось: на меня дождем посыпались несчастья. Сначала я упала на ровном месте и сильно разбила коленку, затем разболелся зуб, потом не сумела получить зачет по истории музыки, а я этот предмет знала досканально, вызубрила весь материал, кроме одного-единственного билета, но именно его и вытащила. Сначала я подумала, что просто жизнь подставляет мне подножки, но вскоре, когда вдруг разбила свою любимую чашку, ту, из которой пила чай с ранних, детских лет, сообразила: ох, неспроста все эти беды! Поразмышляв, я сделала вывод: полоса неудач началась на следующий день после получения колечка. Осознав сей факт, я моментально стащила украшение с руки и вышвырнула в окно.

— Ой, ой, ой, — покачала головой Мара, — вот уж глупость! Золота, да еще с брюликом, лишилась!