Фигуристы (СИ)

— Я скажу тебе, Ирин, что ты можешь сделать, чтобы ваши отношения пошатнулись не так сильно, — говорит Волшебная фея, проигнорировав вопрос. — Скажу, что вы обе можете сделать. Но только имейте в виду, что мои советы — не готовая панацея от ошибок. Я и сама не могу знать, чем все это обернется, могу только предполагать, как будет лучше для всех вас. Но на какую из вероятностей вы повернете, я не имею ни малейшего понятия. К тому же, многое зависит от того, как поведет себя отец Аниу. Короче… вы должны все рассказать ему. Сразу, как только вернетесь. Не тяните с этим и поговорите с ним прямо.

— Что?! — Ира чувствует, как от одной только мысли об этом разговоре у нее отнимаются ноги, и дыхание перехватывает.

— Именно так. Только поговорив с ним, вы сможете смягчить удар.

— А что, если от этого разговора у него станет плохо с сердцем? — спрашивает Аня.

— Не должно, — качает головой старуха. — Вы можете не верить мне, но какая-то часть Евгения Александровича уже готова к такому повороту событий. К тому же, твой отец, Аниу, в вашей вероятности совсем другой. Если вам передалась часть памяти других Ирин и Аниу, то ему не передавалось ничего. Он никак не связан с тем, другим, Евгением. И во многом он прошел совершенно другой путь.

— И что? Неужели есть надежда, что он сможет отнестись к этому более спокойно? — спрашивает Ира.

— Надежда есть всегда, — фея кивает. — Твой отъезд, Аниу, в нем многое изменил, — продолжает старуха. — В этой вероятности ты добилась намного больших успехов, чем в моей. Одиночество сыграло свою роль. Поэтому не спеши недооценивать глубину его чувств к тебе. Твой учитель уважает тебя, можешь мне поверить.

— Хорошо, — произносит Аниу после недолгого молчания. — Допустим, мы им все расскажем. Допустим, они смирятся с этим, постараются понять. Что еще мы должны сделать?

Волшебная фея смотрит на часы так, словно опаздывает куда-то.

— Пока вам хватит и этого. Сделайте, как я говорю, и это, возможно, изменит самое главное. Ну и еще. Не оставляйте друг друга, если ваши чувства еще сильны. Пока вы чувствуете, что нужны друг другу, не уходите. Это может стать большой ошибкой, — ее взгляд затуманивается, а голос становится тише. — А сейчас, если вы не против, я пойду наведаюсь в дамскую комнату.

Шаркающей походкой она уходит влево по коридору, а Аня и Ира остались одни в тихом павильоне. За окном начинается редкий снег.

— Ты веришь ей? — спрашивает Ира.

— А ты разве нет?

— Верю, черт возьми. К моему большому сожалению, мне ничего не остается кроме как поверить. Просто у меня пока все это в голове не укладывается… Все эти бесконечные вероятности, другие мы с тобой, смешение вариантов. К этой мысли мне нужно привыкнуть. Потому что ты даже не представляешь, Аниу, как много такое восприятие мира значит для меня. Оно переворачивает все, что я до сих пор знала о себе. Оно дает столько возможностей, что мне становится страшно.

— Не только тебе, — Аня мягко берет ее за руку. Сейчас ей больше всего хочется поцеловать Иру.

— Что-то не дает мне покоя, Аня. И я пока не могу понять, что именно. И мне хочется узнать, как во всем этом оказался замешан ребенок. Откуда у Чарли эти видения? Мне хочется знать, знала ли я его в той вероятности. Вопросов еще предостаточно, а добрая фея не торопится что-то…

Через десять минут Ира предложила сходить за “вредной старушенцией”.

— А мне она даже нравится… пожимает плечами Аня, и Ира смотрит на нее, как на чокнутую.

— Не удивительно! У меня такое ощущение, что она заигрывала с тобой!

— Ревнуешь меня к старушке, Ирин? — смеется она, на что Ира только хмыкает, делая вид, что никогда не слышала ничего глупее.

А туалет, в который они только что зашли оказывается чистым… и пустым.

Утро было на удивление ясным, а небо казалось почти весенним. Ира и Аня собрались в больницу. Обе надеялись, что мальчик чувствует себя лучше, и им удастся поговорить с ним.

— Я просто обязана выяснить, знает ли он эту бабулю, — сказала Ира. — Потому что она ведь откуда-то знает его!

— Возможно, Чарли знает еще что-нибудь про вероятности.

— У меня уже крыша едет ото всех этих вероятностей! Давай устроим себе выходной и не будем о них думать? Можем сразу после больницы сходить куда-нибудь, посетить музей или какой-нибудь замок…

— Давай! — обрадовалась Аня. — Я, если честно, тоже устала от этого. Хочется просто побыть с тобой…

Ира смутилась, потому что в последние дни это действительно было проблемой.

— Тогда считай, что весь сегодняшний вечер и всю ночь я только твоя, — прошептала Ира ей на ухо.

Как только они пришли в больницу, шутки прекратились. К счастью, Чарли сегодня чувствовал себя хорошо, и медсестра разрешила вывести его во двор.

Ира подумала, как жаль, что Чарли не видит этого чудесного неба, его кристальной чистоты. В такие ясные погожие дни она всегда жалела об этом.

— Тебе не холодно, милый? — спрашивает Ира, когда они садятс на лавочку в беседке.

Чарли энергично качает головой.

— Тепло! Сегодня солнышко греет. Оно, наверное, очень яркое, да, Ирин?

— Да. Солнышко яркое. А ты чувствуешь его свет?

Мальчик снова кивает.