Фигуристы (СИ)

Ира звонит около одиннадцати вечера. Аня так сильно вздрагивает, что едва не роняет телефон. Евгений тоже напрягается и встает у дочери за спиной в ожидании. Оба знают — если Ира звонит по телефону, значит, случилось что-то действительно важное.

— Аня! Аня! Получилось! — восторженно кричит Ира, как только Аня снимает трубку.

— Получилось? — выдыхает Аня. На секунду ей кажется, что сердце перестает биться, а потом снова начинает.

— Да! Все получилось! — надрывается Ира. И голос ее такой счастливый, такой наполненный, что Аня больше всего жалеет, что не может в тот момент обнять ее. — Операция прошла успешно! Сегодня у Чарли сняли повязки. И он видит! Конечно, стопроцентной четкости еще нет, но врачи говорят, что она появится со временем, когда его зрение полностью восстановится… Ох, Аня! Я так счастлива! Чарли может видеть!

Аня не замечает, как по щекам текут горячие слезы.

— Ира… Это так замечательно!

— Да, у нас получилось, Аня. Мы выбрали правильный воздушный шарик. На нем можно улететь в небо…

— Точно, — Аня смеется, вытирая глаза. — Мы выбрали.

— Мне так жаль, что ты не можешь сейчас быть рядом! — восклицает Ира.

Там, откуда она звонит — шумно. Но Ане кажется, что голос Иры звучит прямо у нее в груди. Он разливается на тысячи километров, он сияет и бьется самой жизнью и любовью.

— Я с тобой, Ир. Я рядом, — произносит Аня и сама в это верит.

— Да, — где-то далеко Ира улыбается. — Я это чувствую. Уже совсем скоро мы встретимся.

— Да. Скоро…

— Сегодня я закончила оформление документов на усыновление. Теперь я могу забрать Чарли с собой, как только его выпишут.

— Поздравляю, солнце!

— Это немного волнительно, — Ира усмехается. — Еще вчера Чарли был ничей, а сегодня на мне уже лежит ответственность за него. Хотя, я и раньше ее ощущала…

— Мы очень ждем вас. Вас обоих, — говорит Аня, и в этот момент ее отец не выдерживает:

— Ну дай ты мне тоже поговорить с ней!

— Ир, тут папа весь извелся, хочет поговорить с тобой… Я даю его тебе, пока!

— Пока, Аня! До скорой встречи…

Ира еще немного говорит с Евгением, а Аня в этот момент смотрит в окно и улыбается. Ей кажется, что улыбка приклеилась к ее рту, и теперь она будет улыбаться всегда.

Ее отец смеется в трубку, и Аня думает, что давно не видела его таким радостным. Словно все морщинки на его лице разом разгладились, и он снова стал тридцатилетним, молодым и веселым, а печать прожитых лет стерлась с его души.

И Аня прикрывает глаза. Ей хочется поймать это мгновение абсолютного покоя, радости, единения с миром и с самой собой.

Она думает, что это самый счастливый момент в ее жизни. Словно ожили разом все волшебные сказки, в которые она верила.

И она знает, что снов больше не будет. Что другая Аниу больше никогда не придет к ней. Потому что она сказала все, что хотела сказать.

И Аня ощущает внутри себя приятную тишину. Образы и чувства другой Аниу оставили ее. Она знает, что та Аниу, где бы она ни была сейчас, обрела покой. И свободу.

Как воздушный шарик, улетающий в небо.

***

Весна в этом году действительно ранняя. В середине апреля уже цветут пионы. Прохладный утренний воздух наполнен их густым приторно-сладким ароматом. Легкий ветерок касается кожи, шевелит молодую листву, о чем-то перешептываясь с нею. Ира любуется шикарными пионами и ждет Аню.

Еще вчера шел дождь, и было холодно, и мир был похож на размытую акварель. А сегодня мир снова обретает краски жизни.

Вчера они вместе с Аней и Чарли ходили в гости к Сереже. И сегодня утром это казалось Ире нереальным. На днях Сережа позвонил ей, и голос его сразу показался ей странным:

— Ир… скажи честно, вы с этой девушкой, Анной… вы вместе?

Ира в тот момент грызла яблоко, и кусок так и застрял у нее в горле.

— А ты прямолинеен, ничего не скажешь… — пробормотала она, когда смогла, наконец, проглотить.

— Так вы вместе? Просто вы постоянно вместе… ездили в Стокгольм… Ты столько раз посылала меня ради того, чтобы встретиться с ней. И теперь вы еще и усыновили ребенка. Я все больше убеждаюсь в том, что чего-то не знаю о твоей жизни.

У Иры было хорошее настроение в тот день. Да что там — оно у нее было хорошим последние три месяца в тех пор, как Чарли сделали операцию. Поэтому она не стала ни врать, ни грубить, ни выкручиваться. Она сказала просто и легко:

— Да. Мы вместе.

Сережа какое-то время молчал, и в трубке звучало лишь его тяжелое дыхание. А потом он сказал:

— Прости меня.

Ира опешила. Если бы она откусила в тот момент яблоко — подавилась бы снова.

— За что?

— За то, что совсем не интересовался твоей жизнью. Мы так отдалились друг от друга. Я ничего не знал про ребенка, про то, что ты зарабатываешь деньги на операции для него. Мне так жаль, что я вел себя подобным образом. И я ничего не знал о твоей личной жизни. Настолько погрузился в свою семью, что ты…

Ира перебила поток его сожалений:

— Перестань. Это же нормально, когда заводишь семью. Да и я тоже хороша… Поэтому не надо сейчас всего этого.

— Ир, приходите ко мне завтра! — выпалил Сережа. — Приходите вместе с Анной и ребенком. Мы подружимся, я уверен! А моя дочка поиграет с твоим… твоим…