Фигуристы (СИ)

В аэропорту ее уже ждет Аня. И на сердце теплеет. В конце концов, они улетают доучиваться этот год. И лечить Чарли, конечно. Они садятся на скамейку, и Ира с тоской смотрит на табло, которое извещает о скором прибытии ее рейса. Она будет скучать по этому городу и по Евгению Александровичу.

— Ты так и не рассказала, о чем вы вчера говорили с отцом, — произносит Аня через какое-то время. — Да и он как воды в рот набрал. Отвечает общими фразами. Все ведь нормально, да? Вы оба казались мне вполне довольными.

— Все хорошо, — кивает Ира. — Твой отец сказал мне те слова, которые мне всегда хотелось услышать. Вот и все, в общем-то.

Ира резко выдыхает. За ночь она успела примириться с этими словами, поверить в них окончательно. Она подумала, что тоже хочет кое-что сказать Евгению Александровичу. Она жалела, что эти слова не пришли ей в голову вчера, потому что она была слишком напугана и ошарашена. Но потом Ира подумала, что у нее еще будет для этого время. Теперь она все успеет сказать.

— А что он сказал… про нас? — спрашивает Аня робко.

— Сказал, что доверяет тебя мне, — улыбается Ира. — Он хочет, чтобы мы обе были счастливы. А напоследок он сказал, что если я вдруг вздумаю сбежать и оставить тебя одну, он найдет меня, и вот тогда мне точно плохо придется.

Аня хихикает, и Ира думает, что ей очень нравится видеть Аню такой. Никогда раньше эта мысль не осознавалась ей так ясно. А еще она подумала, что Евгений Александрович вполне мог бы найти ее и сделать ей плохо. Ведь в той вероятности он так и поступил. Но Ане лучше не знать об этом. Пусть для нее это так и останется неосуществленным событием нереальной вероятности.

— Правильно-правильно! На твоем месте я бы не сомневалась в его словах! Поэтому только попробуй сбежать от меня…

Ира берет ее за руку и произносит, четко выделяя каждое слово:

— Не сбегу. Никуда.

Ира наблюдает, как наполняется людьми аэропорт и держала Аню за руку. Она думала о самой себе из другой вероятности. Знает ли та Ирин, что все исправлено?

Ире очень хотелось, чтобы она знала. Ей почему-то очень хотелось, чтобы Волшебная фея смотрела на них прямо сейчас. Возможно, впервые в жизни, Ира была уверена, что поступила правильно.

Бояться ошибок — вовсе не значит не совершать их.

Возможно, лишь тогда, когда мы перестаем бояться, мы начинаем жить по-настоящему. Возможно, лишь тогда мы начинаем поступать действительно правильно. А когда страх уходит, мир становится шире. Он становится бескрайним.

***

Небо было низким и серым, как нависший над городом дымовой купол. Евгений ненавидел такое небо, потому что оно всегда заставляло его почувствовать себя старым и несчастным. Сегодня он не чувствовал себя несчастным, лишь немного уставшим.

Ему вдруг очень захотелось зайти в библиотеку. Он очень скучал по своим девочкам, вспоминая обеих у него и появилось такое желание. Он помнил, что свободное от занятий время Ирина посвящала чтению. Школьной библиотеки всегда было мало, и она ходила в городскую, а потом читала на переменах взятые книжки.

Иногда они говорили о литературе, не очень часто, ведь новости фигурного катания, постановка номеров всегда были их главными темами, но все же говорили. И еще не раз потом, когда его дочь читала те же книги, что и Ира, Евгений вспоминал эти их разговоры.

Ему хотелось поговорить с Ирой снова. Только сейчас, когда она опять уехала, он понял, как ему не хватало все эти годы их разговоров. Ему всегда был интересен ход мыслей Иры, ее рассуждения, ему было интересно слушать ее.

“Подумать только, что я едва не потерял ее. Едва не спугнул ее хрупкую птичью душу. Если бы она улетела от меня, я уже никогда не смог бы стать счастливым. Даже если бы Аня вышла замуж, родила мне внука. Никогда не был бы я счастлив без этих разговоров с Ирой”.

Евгений не знал, чем таким важным наполняло его всегда присутствие этого человека в его жизни. Он устал думать об этом, а потому решил просто сдаться. Еще не так давно Евгений мучительно спрашивал себя, мог бы он пожертвовать чем-то важным ради Иры? Любит ли он ее настолько сильно, чтобы жертвовать?

Он понимал, что вряд ли можно назвать жертвой то, что он не препятствовал связи Иры с его дочерью. Скорее можно считать жертвой его планы на собственную дочь. Его мечты о ее замужестве и рождении внуков. Эти мечты он отдал Ире, но нисколько не ощущал себя обделенным или опустошенным. Эта жертва отчего-то была для него приятной.

— Погодка сегодня не очень, да? — чей-то хрипловатый голос рядом оторвал Евгения от мыслей о собственной жертвенности.

Растерянный он повернул голову. На лавочку рядом с ним села старая женщина в черном пальто и с черным платком на голове. Она смотрела на него и улыбалась.

Надо сказать, что Евгений не очень любил, когда другие люди вторгались в его личное пространство, и не имел привычки заводить беседы с незнакомцами. Но к этой женщине не чувствовал неприязни.

— Да, не очень, — сказал он и посмотрел на небо. — Даже не верится, что скоро придет весна…